Я услышала какой-то звук, словно он переменил позу. И другой голос. Женский.
— Ничего, — сказал он тихо, а потом что-то еще, я не расслышала.
— Доктор Нэш! — сказала я. — Доктор Нэш, меня действительно сбила машина?
— Я сейчас не могу говорить, — сказал он, и я услышала женский голос, он звучал громче, требовательнее. Во мне зашевелилось какое-то чувство. Злость. Или паника.
— Умоляю вас! — сказала я. Слова сами вырвались наружу.
Молчание, потом он заговорил другим, солидным голосом.
— Извините, но сейчас я немного занят. Вы все записали?
Я не отвечала. Занят. Я представила его с девушкой, представила, чему именно могла помешать. Он заговорил снова:
— То, что вы вспомнили… Вы записали это в дневник? Обязательно запишите.
— Хорошо. Но я…
Он перебил меня:
— Поговорим завтра. Я позвоню вам. На этот номер? Я позвоню.
Облегчение, смешанное с чем-то еще. Чем-то неожиданным. Не могу сформулировать. Радость? Восторг?
Нет. Это было нечто большее. Тут и тревога, и уверенность, подогреваемая легкими вспышками будущего счастья. Даже сейчас, около часа спустя, записывая свое ощущение, я его помню. И теперь могу назвать. Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Это предвкушение.
Но чего? Он скажет мне, что надо делать, подтвердит еще раз, что память начала потихоньку ко мне возвращаться, а лечение приносит результат. Этого? Или есть что-то еще?
Я пыталась вспомнить, что чувствовала, когда он накрыл мою руку там, на стоянке; что я себе вообразила, решив не отвечать на звонок мужа. Может, правда гораздо проще. Я очень хочу с ним встретиться.
— Да, — сказала я, когда он пообещал позвонить мне. — Да. Пожалуйста!
Но он уже отключился. Женский голос. Я поняла, что они были в постели.
Я гоню эту мысль прочь. Если буду думать дальше — точно свихнусь.
19 ноября, понедельник
В кафе было людно. Сетевая забегаловка. Интерьер в зелено-коричневой гамме, посуда одноразовая — при этом, если судить по развешанным на стенах плакатам, — экологически безопасная. Я пила кофе из бумажного стакана, несуразно большого, а доктор Нэш устроился в кресле напротив меня.
Я, пожалуй, впервые разглядела его внимательно. Точнее, впервые за сегодня, что, в сущности, одно и то же. Он позвонил на телефон-раскладушку почти сразу, как я убрала стол после завтрака, и заехал за мной примерно через час после того, как я прочитала почти весь дневник. По дороге в кафе, сидя в машине, я все время смотрела в окно. Я была совершенно растеряна. Этим утром, когда я проснулась, я сознавала — притом что не сразу вспомнила свое имя, — что я взрослая женщина, мать, хотя за этим не шло понимания того, что мне уже много лет, а мой сын мертв. Сегодняшний день вогнал меня почти в депрессию, одно шокирующее открытие за другим: зеркало в ванной, записная книжка, а потом, позже, этот дневник — и как кульминация твердое убеждение, что я не доверяю мужу. И мне что-то не хотелось погружаться в новую тему слишком глубоко.
