— Господин граф дает советы беременным женщинам?
— Я лечу всяких больных. Может быть, и Вам нужна помощь? У Вас, как я вижу, и язык сухой, пульс жесткий и глаза опухшие… Лимфа.
— Увы, нет, это…. — и назвал свою позорную болезнь.
— Чепуха! — сказал граф и вручил мне бутылек с белой жидкостью, которую он назвал универсальной археей.
— И что же мне делать с этим ликером?
— Похоже на ликер, но не ликер: это имитация того вируса, который поражает ваши сосуды. Возьмите иголку, проколите восковую печать, закупоривающую бутылек.
Я сделал то, что он сказал.
— Ну, — сказал он с гордостью, — что Вы об этом думаете?
А я не знал, что и думать.
— Посмотрите, что осталось в бутылке. Ничего, не так ли? Беловатая жидкость испарилась. Таким же образом, если Вас уколоть в определенное место, вся болезнь испарится.
Конечно же, я отказался от лечения. Лекарь был огорчен.
— Вы первый, кто во мне усомнился. Я мог бы заставить Вас об этом пожалеть, но буду снисходительным. Как и Всевышний, я всемогущ и всемилостив. Вам же хуже, что Вы мне так мало доверяете. В ваших руках было ваше богатство. Есть ли у Вас при себе деньги?
Я вывалил в его руку все содержимое кошелька. Он взял монетку в 12 су. Затем, положив на горящие угли, накрыл ее черным бобом. Он раздувал огонь, дуя в стеклянную трубочку, и я увидел, как монетка покраснела, загорелась, оплавилась. Когда она остыла, он сказал, смеясь:
— Берите, вот ваша монетка. Узнаете?
— Так ведь это золото!
— Чистейшее>376.
Разум не позволял верить в такое, и я счел эту трансмутацию ловким фокусом наперсточника, однако промолчал: в своем безумии человек так радовался!
— Это так необычно! Если Вы часто повторяли это чудо, то должны были часто сталкиваться с недоверием.
— Кто сомневается в моих знаниях — недостоин того, чтобы смотреть мне в лицо.
Я посмотрел прямо на него. Он сказал:
— Вы благородный человек, приходите через несколько лет.
И, пожав мне руку, он меня отпустил">377.
Пусть хитрец Казанова едет дальше, в Брюссель. Мы же вернемся к господину Сюрмону.
Как раз в это время фарфоровая фабрика в Петеринке испытывала трудности. Один из ее владельцев плохо управлялся с делами, и нужно было выкупить его долю. Кобенцль решил реорганизовать предприятие>378. Он выпросил право использовать часть фабрики для крашения шелка и вообще для красильных работ у князя Карла Лотарингского, получил землю и разрешение на строительство новых зданий>379 — и превратил фабрику в кожевенную и шляпную мануфактуру.
