Интересно — мы станем друзьями?»
Потом был чавкающий удар — и тишина.
Занимательный факт: единственной мыслью, промелькнувшей в сознании горшка с петунией, было: «О, нет, неужели опять?!» Многие уверены: если бы мы знали, почему горшок с петунией подумал именно то, что подумал, мы бы куда глубже понимали природу мироздания.
— Берем этого робота с собой? — спросил Форд, неприязненно глядя на Марвина, который ссутулился под маленькой пальмой в углу.
Зафод оторвал взгляд от зеркальных экранов с унылой панорамой поверхности Магратеи, на которой стоял корабль.
— А-а, андроида-параноика? — протянул он. — Берем!
— Но что нам делать с роботом, страдающим маниакальной депрессией?
— Разве это проблема? — молвил Марвин с таким видом, будто обращался к гробу, куда только что опустили покойника. — А вот что делать, если ты действительно робот, страдающий маниакальной депрессией?.. Можете зря не стараться. Я в пятьдесят тысяч раз умнее вас и все равно не знаю ответа.
Расстроенная Триллиан выскочила из своей каюты.
— Мои белые мышки исчезли! — пожаловалась она.
Выражение глубокой озабоченности и тревоги не отразилось на лицах Зафода.
— Ну и черт с ними! — сказал он.
Триллиан кинула на него яростный взгляд и вновь скрылась за дверью.
Возможно, ее слова привлекли бы больше внимания, будь общеизвестным фактом то, что по уровню умственного развития люди занимают лишь третье место на Земле, а не второе, как полагают многие независимые наблюдатели.
— Добрый день, мальчики.
Голос казался смутно знакомым и в то же время чужим; в нем сквозила материнская забота. Голос прозвучал в тот момент, когда экипаж корабля собрался в шлюзовой камере.
Все изумленно замерли.
— Это компьютер, — разъяснил Библброкс. — Оказывается, у него есть аварийная запасная личность. Я подумал, что она тут лучше подходит.
— Сейчас вы впервые ступите на таинственную планету, — продолжал новый голос Эдди. — Укутайтесь потеплее и не смейте трогать руками всякую гадость.
Библброкс нетерпеливо постучал по люку.
— Похоже, я ошибся, — посетовал он, — лучше бы мы взяли логарифмическую линейку.
— Так! — стальным тоном рявкнул компьютер. — Кто это сказал?
— Пожалуйста, открой нам люк, — вежливо попросил Зафод, стараясь держать себя в руках.
— И не подумаю, пока вы не признаетесь, — отчеканил Эдди.
— О Боже… — Форд привалился к переборке и принялся считать до десяти.
Он отчаянно боялся, что разумные формы жизни разучатся это делать — ведь только считая, люди способны выказать свою независимость от компьютеров.
