Все изменилось, когда накануне рокового дня ему приснился сон, завершающий череду странных грез последнего месяца проведенного с родителями. Во всех этих снах он видел «Пятый луч». Макс никогда не слышал об академии, но во сне он видел свою жизнь в ней. Он видел своих друзей и собрания с ними в чудо-доме на дереве, и чаще всего Эмму. Он видел стычки с двумя заносчивыми братьями. Он видел все это отрывками, никогда не было цельной картины. А еще, он часто видел звезды. Эти звезды — их всегда было восемь, выгравированные на шероховатой каменой поверхности ровным кругом, имели по восемь лучей каждая. Внутри круга были два одинаковых квадрата, расположенные так, что каждый угол первого пересекал стенку второго, указывая на одну из звезд. А внутри самих квадратов, в самом центре орнамента, находился неизвестный ему символ.
Все это было очень странно, однако парень объяснял невероятно живые сны особенностью своего воображения. Момент «Х», который стал отрывной точкой для перестройки его мировоззрения, наступил спустя несколько часов после аварии, когда он, находясь в больнице, вспомнил сон, от которого проснулся той ночью в холодном поту. В нем Максим видел, как погибают в огне его родители.
Осознание того факта, что ему приснился вещий сон, своего рода видение будущего, пробудило в нем интерес к мистике и психологии. Это увлечение помогало ему справляться с потерей. Поступив в колледж и познакомившись со своим будущим деканом, а тогда профессором истории и психологии — Дмитрием Андреевичем Пороховым, он нашел в нем интересного собеседника. Очень часто они оставались после занятий и говорили. Иногда Макс брал Ала и шел в гости к своему наставнику. Они пили чай, и профессор советовал ему ознакомиться то с одними, то с другими работами, которые приводили парня в восторг. Он как губка впитывал всю информацию и требовал еще.
Но более всего поражало Макса в его преподавателе то, что, будучи человеком, хорошо разбирающимся во многих областях науки, он был так же и тем, кто любил повторять, что в мире есть место и для науки и для чуда. И Макс поверил. С тех пор, он стал придерживаться этого среднего между предложенными Эйнштейном, подходов к восприятию всего происходящего в жизни. Поэтому, когда, после произнесенного им недавно желания добиться нахождения брата с ним в поместье, и увидев бегущего к нему Алека, он подивился лишь скорости его исполнения.
— Мистер Сваровский, — начал Соболев, встав из-за ректорского стола, он подошел к братьям.
