Гамильтон коротко глянул на Хеффнера и перевел взгляд на Смита.
- Вот как раз один, из тех раздражителей, о которых я говорил. Они просто рождены, чтобы доставлять неприятности и вызывать трения. Какую функцию он выполняет?
- Он - мой старший фотограф.
- Артистическая натура, значит. Он тоже едет?
- Разумеется, - ледяным тоном ответил Смит. - Иначе зачем бы мы с Трейси взяли его сюда?
- Я подумал, может, у него возникла срочная необходимость покинуть то место, откуда он явился.
Хеффнер шагнул ближе.
- Что вы мелете, Гамильтон?
- Право, ничего. Я просто подумал, что, наверное, ваши друзья из департамента полиции Нью-Йорка начали слишком сильно интересоваться вами.
У Хеффнера просто челюсть отвисла от изумления. Потом он сделал еще один угрожающий шаг вперед.
- Черт побери, что это значит? Уж не собираетесь ли вы помешать мне, а, Гамильтон?
- Помешать вам ехать? Упаси боже, нет!
Рамон посмотрел на Наварро. Оба поморщились.
- Поразительно, - пробормотал Хеффнер. - Всего-то и требуется заплатить человеку лишние двадцать фунтов, чтобы заставить его смотреть на вещи твоими глазами.
- При условии, конечно, что к тому времени вы хотя бы наполовину протрезвеете.
Пьяный Хеффнер недоверчиво уставился на Гамильтона, размахнулся и попытался ударить его справа по голове. Гамильтон уклонился в сторону и нанес противнику сокрушительный удар тоже правой, в то время как кулак Хеффнера попусту пробил воздух. Фотограф с посеревшим лицом сложился вдвое и упал на колени, схватившись руками за диафрагму.
Рамон задумчиво заметил:
- Кажется, синьор Гамильтон, этот господин уже наполовину протрезвел.
- Быстрый способ укрощения смутьянов, да? - Смит остался равнодушен к страданиям своего доверенного фотографа. Его раздражение сменилось любопытством. - Кажется, вам что-то известно о Хеффнере?
- Иногда я читаю нью-йоркские газеты, - ответил Гамильтон. - Правда, с некоторым опозданием, но это не так уж и важно, ведь деятельность вашего сотрудника распространяется на значительный период времени. То, что американцы называют издевательством над правосудием. Хеффнер подозревается в соучастии в различных преступлениях с применением силы, даже в гангстерских разборках. Либо он гораздо умнее, чем выглядит, хотя я в этом сомневаюсь, либо у него очень ловкий адвокат. Так или иначе, он всегда выходит сухим из воды. Трудно поверить, мистер Смит, что вы даже ничего не подозревали.
- Признаюсь, до меня доходили кое-какие слухи, но я не обращал на них внимания. Тому есть две причины: во-первых, парень знает свое дело, а во-вторых, человек считается невиновным, пока его вина не доказана. - После короткой паузы Смит спросил: - Вы и обо мне знаете что-нибудь предосудительное?
