Крадучись, Паша направился к этой хижине, но на пути возникло неожиданное препятствие: паренек лет четырнадцати вышел из-за угла.
— Ваш там, только что приехал, — сказал он, не скрывая брезгливости.
— Наш? — удивился Паша, но тут же понял, о чем он, и поспешил откреститься, — нет, я не с ним.
— Нет? — удивился паренек. — Тогда кто же ты?
— Я за детьми пришел, которых этот украл.
— Вот как, — паренек заторопился, потянул Пашу за рукав. — Пойдем-ка, пока Жирный тебя не увидел.
Они зашли за пальмы, прошли мимо песочницы, и один из малышей, заплакав, бросился к мальчишке и уткнулся ему в грязные колени. Тот подхватил ребенка на руки жестом опытной матери и пошел дальше, к площадке, вокруг которой расположились большинство домов деревни. Площадка выглядела по-африкански ритуальной, была круглой и плотно утоптанной. Впрочем, было ясно, что большое число людей не собиралось здесь довольно давно: тут и там из пыли торчали сочные, ярко-зеленые кустики травы. Посреди площадки возвышались два ровных ряда камней — по семь с каждой стороны. Они делили пространство на два полукруга, между ними оставался лишь узкий коридор, пройти в котором мог бы далеко не каждый взрослый. Центральные камни были самыми большими, высота остальных уменьшалась по мере приближения к краю ряда. Каждый камень имел форму сильно вытянутого вверх пятиугольника и был почти плоским. Время не оставило на них своих следов, они были будто только что высечены — такой четкой и правильной была их форма. Цвет камней Паше чрезвычайно понравился, они были ярко-зелеными, с многочисленными серовато-белыми вкраплениями, что придавало камням какой-то удивительно мягкий и умиротворяющий оттенок. Паша залюбовался и потому вздрогнул, когда провожатый спросил:
— Нравится?
— Очень, — совершенно искренне ответил Паша.
— Это наша Малышка, — сказал мальчишка, будто речь шла о ком-то одушевленном.
— В каком смысле — малышка?
— Не знаю, так это место называли наши старшие. Нам они никогда ничего не объясняли. Ну, пойдем?
И он направился к хижине, на крыше которой развевался разноцветный флаг.
Внутри дом поражал своим аскетизмом. Гамак, застеленный серым одеялом, тяжелый стол темного дерева и скамья со спинкой, подвешенная к потолку на железных цепях, — вот и все, что в нем было.
Широким жестом указав гостю на скамью, хозяин дома по-барски развалился в гамаке.
— Меня зовут Пират, — пояснил он, набивая табаком трубку.
— Паша.
— Имя чудное. Ты что, с той стороны?
