— Но Ломня же законный регент.
— Он так и не принял командование армией, хотя ему и предлагали. Он не хочет воевать против Алмазника и сдал бы ему город, если бы не дрожал так за свою шкуру. Так что под арестом ему даже спокойнее — не надо принимать решений.
— Откуда ты так много знаешь?
— Я личный адъютант Аквамарина. Кстати, видел сегодня, как ты катаешься на лошадке.
— Жалкое зрелище, — Паша улыбнулся. Ему вдруг стало весело.
— Ничего, это просто. Хочешь, я тебя потренирую?
— Ага.
— Только не на этой кляче. Возьмем моего Рыжика. А как у тебя с боевым оружием?
— Вообще никак.
— Тут есть тренировочная площадка. Покажу несколько приемов с боевым топором. Потом, когда зачислят в армию, выдадут собственный. Сейчас все оружие на счету.
Никто не знал, почему лагерь развернут под стенами Камнелота.
Берковский понимал, что все идет не по плану. Сначала он не слишком расстраивался: не у него первого провалился блицкриг. Но вид огромной, величавой стены поразил его воображение. Он не сомневался, что рано или поздно войдет в город, но знал, что солдат ему придется положить очень и очень много. Он не хотел остаться без людей в чужой стране. Без армии ему не удалось бы вывезти отсюда все, что он хотел вывезти. Алмазник уверял, что у его человека в розовой гостиной есть план, и достаточно только быть готовым к действиям в нужный момент, но Берковский слабо в это верил.
И все же он выжидал.
Паша каждый вечер ходил в розовую гостиную. Он шел сюда узнавать новости, но стоило появиться Агат, тут же начинал пропускать все мимо ушей, а потом мучил расспросами Вадима и Лазурит.
Агат нравилась ему, но он переживал молча, потому что думал, что некрасив, неуклюж и вообще никто в этой чужой стране. Особенно страдало его самолюбие, когда Паша сравнивал себя с Вадимом. Тот как-то удивительно легко приспособился к новой жизни, приносил пользу, получал за свою работу деньги. А он? Он был приживалой у Лазурит и Бирюзы.
Даже и думать об Агат было нечего. Она ведь и не посмотрела на него ни разу. Вот и сейчас — стояла в нескольких шагах от него, и ничем не показала, что видит, замечает… Только поздоровалась, когда он вошел — вежливым кивком головы.
Паша как обычно сидел в темной нише возле двери. Эта ниша всегда пустовала, и свет свечей едва-едва проникал сюда.
Агат только что встала из-за рабочего столика. Ее позвал зачем-то Александрит. И вот теперь девушка стояла рядом с высоким принцем и, глядя на него снизу вверх, тихонько отвечала на его вопросы. Говорили, видимо, о чем-то серьезном — ни один ни разу не улыбнулся, Агат даже сердито сдвинула брови.
