Бостон снова в атаке — один из защитников, перехватив потерянную двадцатым шайбу, в одно касание отправляет ее прямо на крюк уже набравшему темп Краудеру. Выход один на один, Патрик чувствует, как дыбятся на загривке волосы, дрожат от напряжения заговоренные амулеты на одежде. Шайба выбрасывает пару зеленых искр — сработало одно из заклятий бостонских операторов. восемнадцатый бьет с плеча, больше полагаясь на мощь и скорость, нежели на мастерство. Патрик принимает удар телом — пытаться остановить его ловушкой — гиблое дело. Защита не спасает, от удара ребра пробивает острой болью. Шайба отлетает вперед, Краудер, не снижая скорости, идет на добивание. рванувшего на перехват двадцатого не заметил никто. Даже наметанный глаз Патрика ловит Кьелла только когда тот красивым финтом снимает с крюка бостонца шайбу. Ледяные предки струятся вдоль лезвий его коньков, ускоряя и без того стремительный полет хоккеиста. Краудер, наоборот, с огромным трудом поворачивает, сильно потеряв в скорости. Далин проходит защитников, бестолково метнувшихся к нему, выходит один на один, выманивает вратаря из рамки и уверенным и легким ударом отправляет шайбу между его ногами.
Сирена взвывает коротко и протяжно, конус прожектора накрывает ворота. Гремящий под сводами Форума голос отчеканивает: «Один-ноль в пользу Монреаля. Шайбу забросил Кьелл Далин, номер двадцать». Форум отвечает раскатистым гулом одобрения, тапер тут же подхватывает и вот уже многотысячная толпа скандирует, следуя за ритмом.
Сон всегда один и тот же. Патрик не может вспомнить его деталей — после пробуждения в памяти остаются лишь смутные образы. И все же, сон всегда один и тот же. Туман и костер, раскладной стол и человек сидящий напротив. На столе — колода карт, карты в руках. Вместо привычных рисунков на них — изображения хоккеистов, вместо мастей — эмблемы клубов. Сердца — Калгари, бриллианты — Нью-Йорк, пики — Монтреаль, булавы — Бостон. Человек, играющий с Патриком — подросток, не старше тринадцати. Тусклые, редкие волосы слипшимися сосульками закрывают лицо, щеки запавшие, покрыты пигментными пятнами, под глазами — темные круги. Только взгляд его не совпадает с общей картиной — чистый и ясный, с едва уловимыми искрами иронии и азарта.
Впервые Патрик так отчетливо вспоминает незнакомца. Впервые он, не во сне, а наяву, может представить сидящего рядом. Виски сдавливает болью, но рекрут хватается за ускользающее видение, которое мучает его уже который месяц.
