— Тут вы правы, — загрустила леди. — Я уже всех местных в карты по десять раз обыграла. Вот только Тарраш остался, но и то, когда вы его вспугнули, он уже проигрывал. Скучно…
— А я могу попробовать добыть для вас местечко в столице, на Центральном кладбище, — вкрадчиво начал Айнир Нурикеш и взмахнул крылом, обводя им воображаемую панораму. — Вы только представьте вместо этих постылых стен совсем иное… Красивый ландшафт, памятники от лучших скульпторов, девы, скорбно уронившие лица в ладони… Красивый склеп из лучших сортов мрамора. И еще именитые соседи! Не забывайте, насколько грандиозные личности покоятся в том месте!
— О да… — блаженно закатила глаза пожилая женщина. — Кажется, незадолго до моей смерти скончался Даррон Гзор, и его похоронили именно там!
Я напрягла память, а когда вспомнила, с огромным удивлением уставилась на прабабушку Гаррини. Даррон Гзор был известным карточным шулером, и то, что его похоронили на Центральном, в свое время вызвало огромный резонанс в высших кругах аристократии.
— Так вы заинтересованы?
— Ну разумеется! — отозвалась Мириам и махнула рукой. — Проходите, смертнички. Но ты, красненький, должен выжить… Если обещал комфортное местечко на кладбище, так выполняй!
Я невольно подумала о том, как же мечтают услышать эту фразу большинство мужиков от… своей тещи.
Пока я думала, все уже столпились около саркофага и теперь смотрели на Гаррини.
— А рычага нет… — вдруг растерянно произнесла она, все еще шаря по боковой стенке каменного ящика.
— Нет, — радостно кивнула Мириам, витая над нами. — Его грабители обломали с годик назад.
— И что делать? — расстроилась змейка.
— Ну, я же с вами, — хмыкнуло привидение и распорядилось: — Крышку гробика сдвигайте, там под моим черепом есть выступ, на него надавите, и дверь откроется.
Поняв, что сейчас будет не самое лицеприятное зрелище, я отошла в сторону, предоставив родителям и Кеше разбираться с привидением и его останками, и теперь прислушивалась только к комментариям Мириам.
— Ну что вы как малахольный? Крышечку-то сдвигаем-сдвигаем. И не надо мне тут зубами скрипеть и гранит пальцами крошить! Как чужое, так и не жалко, да?! Вот вандал! А я тут, между прочим, двести лет пролежала, и все хорошо было, пока некоторые змеи не явились!
Папа отчетливо рыкнул, и старушенция, естественно, не промолчала:
— А вот не скалься, касатик, не скалься! Я на твою реакцию посмотрю лет через триста! Потому не порть мое последнее пристанище! Я его, конечно, намерена сменить, но это не повод крушить тут все подряд. Саркофаг мне дорог, как память!
