Кошка, она ведь, если прошла рядом да ещё и потёрлась, сразу оставляет ощущение мягкости, доступности. И даже если не проявила наглости и не залезла на колени, а маячит где-то рядом, она всё равно завладела вниманием. Ей хочется протянуть руку и сказать: «Кис-кис, иди сюда».
Кошки – удивительные существа, которых сразу, без прелюдий, приглашаешь общаться на равных. А потом ещё и упрашиваешь их, мол, кис-кис, иди, посиди с нами. Трудно представить, чтобы корова или коза получили такое предложение. И собака не вариант – она своим детским поведением тут же сделает себя центром компании. И только кошка способна не нарушить атмосферу, а наоборот, придать ей статус таинственности. И простоты. Вот такую кошачью энергию излучала Валя.
Я пригласил её в гости, она мне отказала. Сказала, что с мужчинами не встречается, потому что лесбиянка. Встретив такое откровенное признание в первый раз, я заинтересовался вдвойне. Это было так неожиданно, так забавно и выглядело так неправдоподобно, что мы, ещё раз совместно переварив эту информацию, решили дружить.
И мы с Валей действительно подружились.
Конечно, меня занимал вопрос её сексуальной ориентации. Не то чтобы мы об этом постоянно говорили, нет, скорее, именно об этом не говорили вообще. Но Валя сама мне рассказала, что долгое время прожила с женщиной. У неё были когда-то мужчины, но давно, и о своих отношениях с ними она говорила неохотно. А я и не настаивал.
Но мне всё равно было интересно понять психологию лесбиянки. Я просто не въезжал, почему такая звезда, как я, не востребована рядом с этой женщиной. Мне было непонятно, почему ей, тоже звезде, мужчина, как утверждала она сама, просто по определению не нужен.
Я не верил, что можно так бесцеремонно обманывать природу. Ходить на четвереньках и утверждать, что так удобно. Но знать, что удобнее и быстрее перемещаться на двух ногах.
К тому времени мои интересы в авиации были полностью исчерпаны. Я прошел подготовку на пяти типах воздушных судов, наша авиашкола переживала расцвет. Но в одночасье, решением чиновников, полёты запретили. Мячково огородили проволокой. Люди потеряли свои рабочие места, техника ржавела. Я прекратил всякую деятельность, связанную с авиа-школой.
С тех пор летал только за рубежом, на любых типах воздушных судов, в том числе и L-29. Там это можно делать, а у нас – нет.
Моё юношеское увлечение астрономией стало следующим хобби. На земле, купленной в Подмосковье, где несколько лет назад я построил для себя небольшой загородный дом, заканчивалось строительство обсерватории.
