- Конечно, я помню. Это была глупейшая история...
- Вы сможете извиниться перед Андреа, когда представится возможность, - перебил Меллори. - Андреа провоцировал Дрошного, потому что я его об этом просил. Я знал, что Нойфельд и Дрошный о чемто договаривались в столовой, когда мы вышли, и искал момент, чтобы спросить Марию, что именно они обсуждали. Она сказала, что они намеревались послать пару четников за нами в лагерь Брозника, тайно, конечно, чтобы сообщить о нас. Это были те двое наших "проводников" в грузовике. Андреа и Миллер убили их.
- Теперь понятно, - протянул Гроувс. - Андреа и Миллер убили их.
- Чего я не знал, так это того, что Дрошный тоже шел за нами по пятам. Он видел нас с Марией вместе, - Меллори посмотрел на Рейнольдса. Так же, как и вы. Я не знал в то время, что он нас видел, но теперь мне это известно. С самого утра Мария все время находится под угрозой смерти. Но я ничего не мог сделать. Вплоть до последнего момента. Если бы я только высунулся, с нами было бы все кончено.
Рейнольдс покачал головой.
- Но вы сами только что сказали, что Мария предала нас...
- Мария, - сказал Меллори, - высококвалифицированный агент английской разведки. Отец - англичанин, мать - югославка. Она жила в этой стране еще до прихода немцев. Была студенткой в Белграде. Примкнула к партизанам, которые обучили ее как радистку, а затем организовали для нее побег к четникам. У четников в это время находилась в плену радистка одной из британских миссий. Немцы главным образом обучили Марию абсолютно достоверно копировать почерк этой радистки: ведь каждый радист имеет свой собственный почерк. И, конечно, тут сыграл роль ее безупречный английский. Таким образом, она оказалась в непосредственном контакте с нашими разведцентрами как в Северной Африке, так и в Италии. Немцы считали, что полностью околпачили нас. На самом деле все было наоборот. Миллер сказал с упреком:
- Ты мне тоже всего этого не говорил.
- Мне надо было все обдумать. Ее ведь все-таки уличили в том, что она принимала участие в заброске последних четырех связных. Она, конечно, сообщила об этом немцам. А эти связные приносили информацию, укрепляющую веру немцев в то, что второй фронт, - а на самом деле настоящее вторжение в Югославию - дело первостепенной важности.
Рейнольдс произнес медленно, почти по слогам:
- О нашем прибытии они тоже знали?
- Безусловно. Они знали о нас все, кроме одного:
они не знали, что мы знали о том, что они знали. Поэтому то, что они знали, было только наполовину достоверно.
