— Прекрати истерику! — попробовала осадить меня подруга, хотя по ее лицу было видно, что перспектива получить по наследству сердечные заболевания улыбается ей ничуть не больше, чем мне. — Просто придем завтра на работу в своей одежде, и дело с концом. А руководству все так и объясним.
Имели в виду они наши объяснения.
— Может, и имели, но любой темно-синий костюмчик запросто сойдет за униформу. Пойдем лучше скорей, а то темно совсем.
* * *
Идти до единственной в микрорайоне стоянки, где остались с утра наши машины, было недалеко, минут десять, не больше, но в полночь это расстояние показалось поистине бесконечным. Особенно принимая во внимание тот факт, что путь лежал через темный переулок, в котором фонарей отродясь не водилось.
Поэтому идти пришлось в полной темноте. Лишь раз мимо нас проехал одинокий автомобиль, на несколько мгновений осветив дорогу тусклым светом ближних фар. И хотя вокруг были в основном жилые дома, окна в них почти нигде не светились. Наши шаги гулко отдавались в вязкой тишине переулка, отчего меня вконец затрясло от страха. Женька непроизвольно ускорила шаг, и мне стало ясно, что она, как и я, прилично струхнула. Также мне стало понятно, что с моими растертыми в кровь ногами за ней не поспеть.
— Не лети так, — зашипела я ей вдогонку, — ты же знаешь, эти чертовы туфли превратили меня в калеку.
— Хочешь прямо здесь заночевать? — Женька притормозила, боязливо озираясь по сторонам.
— Я желаю тут ночевать не больше твоего, но быстро идти все равно не могу. Хочешь, можешь взять меня на закорки.
— Всю жизнь об этом мечтала, — проворчала она. — Пожалуй, идея с этой стоянкой была неудачной. Но кто ж знал, что тут ночью так муторно. Видишь слева ту арку? — Она указала рукой куда-то в темноту.
— Я в темноте плохо вижу. Зачем тебе арка?
— Мы можем не переться в самый конец дома, а срезать путь. Там во дворе наверняка есть выход на параллельную улицу.
Прежде чем я успела промычать, что не собираюсь лезть в глухую подворотню, подруга метнулась в сторону и в мгновение ока растворилась в темноте. Мне ничего не оставалось, как поспешить следом, поскольку перспектива оказаться в темном переулке в одиночестве совсем не улыбалась. Приблизившись к стене здания, я действительно увидела арку и нырнула в нее, бормоча под нос нелитературные выражения в Женькин адрес. Знает же, паразитка, что из-за близорукости я в темноте — как слепой котенок. Никакие очки не спасают. А внутри длиннющей арки даже лунный свет отсутствует, единственный ориентир — Женькины шаги метрах в десяти впереди. Хотя если я не потороплюсь, то скоро вообще потеряюсь во мраке. На этой жизнерадостной ноте мои ноги налетели на какое-то препятствие, и я рухнула вниз, успев на лету громко чертыхнуться.
