I thought that I heard you laughing
I thought that I heard you sing
I think I thought I saw you try
R.E.M. «Losing My Religion»[3]
Он мог бы солгать. В этом не было ничего особенного. Время высоких технологий диктовало свою моду на ложь.
Люди обманывали время, омолаживаясь до ребячества, обманывали болезни, меняя органы, как запасные части механизмов. И, конечно же, люди обманывали себя. Сколько бы ни прошло времени, как бы не убежали вперед технологии, подарившие людям практически вечную жизнь, люди продолжали обманывать самих себя, стараясь делать вид, что вовсе не чувствуют прожитых лет, не помнят потерь и не устали от жизни.
Потом, не сейчас, я заеду позже, мы встретимся на пятой луне… обещания в интеркомах, послания в коммуникаторах и целые терабайты лжи, сохраненные на молчаливых носителях.
Да, он мог бы солгать. Только зачем? Что он получил бы от этого? Спокойствие совести, осознание своей власти, возможность вернуться…
Видимо, все же, власть. Стоило признаться себе в том, что он был склонен к доминированию. Именно так и никак иначе.
Гавриил Травкин вышел из калитки маленького частного дома, являющегося небывалой роскошью среди высоких типовых зданий, и закурил, глядя в небо, едва тронутое рассветом.
«Рассвет, как тление, — подумал он, — стоит ему начаться, процесс уже не остановить».
Сизый сладковатый дым лениво плыл рядом, закручиваясь забавными змейками и оседая на волосы, руки, одежду противным запахом въедливой гадости.
— Ты любишь меня? — спросила она.
— Нет, — ответил Гай.
Да, он мог бы и солгать, но теперь она стала для него бесполезна. Да и если бы не стала, он вряд ли бы стал ее обманывать. Просто в этом Травкин не хотел признаваться даже самому себе.
Он скривился от тяжелых мыслей, глубоко, до впалых щек, затянулся сигаретой с легким наркотиком и пошел прочь от маленького дома, в котором оставил очередной кусочек мозаики своей жизни — рыжую женщину по имени Леда.
Ему было хорошо, легко и сладко. И он знал, когда точно это пройдет.
— Итак, вы утверждаете, что сумели синтезировать вещество, распознающее генотип?
Голос собеседника Травкину не нравился. Вкрадчивый какой-то, скользкий такой голосок, словно его обладатель пытался подкрасться к Травкину сзади, да еще и с баночкой вазелина.
