Можно представить, как негодовал Н. П. Панин, считавший себя (как, впрочем, и Дашкова) едва ли не руководителем всего заговора (что видно из его писем), когда отговаривал Екатерину не выделять никого, оставляя таким образом за собой право называться хотя бы для непосвящешшх одним из основных спасителей российского трона. И отсылая Алексея Орлова начальником караула, он, конечно, мог надеяться на то, что в случае смерти (гибели) Петра имена эти будут скомпрометированы, тем более, что Никита Иванович был прекрасно осведомлен как о физическом состоянии подопечного, так и о возможных попытках освободить Петра из заключения лицами, отказавшимися присягать Екатерине.
Какой вариант смерти Петра в создавшейся ситуации наиболее подходил Екатерине и ее ближайшим советникам?
Естественная смерть через несколько дней после свержения, во-первых, со стороны казалась более чем подозрительной; во-вторых, даже поверившие в нее отнеслись бы с осуждением к императрице, как не обеспечившей необходимых условий для содержания (лечения) бывшего государя. Естественно, для непосвященных (в лице всего населения империи) смерть представлялась бы насильственной, и такие слухи сразу стали стихийно распространяться, но официально подобное объяснение не представлялось возможным — Екатерина выглядела бы убийцей собственного мужа-государя. Очень похоже, что смерть настигла Петра, не дожидаясь осуществления замыслов распоряжавшихся его участью людей. И утаить это было невозможно.
Но недаром среди «владетельных персон» при дворе служили такие изобретательные люди, как творившие едва ли не все секретные дела Никита Иванович Панин и при нем Григорий Николаевич Теплов.
С учетом всех нюансов сложившейся ситуации для решения остро стоявшего вопроса об огласке, возможно, был выработан компромиссный вариант: Петра Федоровича якобы умертвили (отравили, задушили) лица, караулившие его в Ропше, а потом, опасаясь кары за содеянное, обманули государыню, представив смерть произошедшею от издавна мучивших государя «геморроидальных колик». В официальном манифесте так и прозвучало: причиной смерти считать геморроидальные колики (что устраивало императрицу, несомненно, более, чем убийство), а для подтверждения расползавшихся помимо воли двора слухов следовало поддержать более правдоподобную версию об убийстве, но не официально, а в дворцовых кулуарах (это устраивало Никиту Ивановича, в интересах которого причиной убийства выгодно было представить физическое устранение Орловыми мужа Екатерины), чем и объясняются разночтения в рассказах об убийстве.
