Стемнело, Столешников опустел. Трац достает скрипку и начинает играть у открытого окна. От уже известного «Красного мака», то есть метрах в ста от его окна, раздается интеллигентный крик: «Володя, перестань!» По переулку идет мама Траца, музыкальный редактор на радио. Когда она доходит до дома, то еще с улицы говорит: «Я никогда не слышала, чтобы так фальшиво играли. У меня даже зубы заболели».
Трац растит лайку и всех заставляет давать ей кусок хлеба, щедро намазанный горчицей, чтобы отучить собаку брать еду из чужих рук. Лайка лопает горчицу с таким удовольствием, что даже завидно…
Если дойти до угла Столешникова с Пушкинской (Большой Дмитровки) и перейти на другую сторону, то перед вами окажется лестница, ведущая вниз, в подвал, где находится пивная, прозванная постоянными посетителями «Ямой», о которой уже было подробно рассказано. На другом углу – Институт марксизма-ленинизма с металлическими барельефами трех отцов-основателей. Фундаментальная пристройка, где висят на пилонах бетонные кубы с этими портретами, явно возникла после развенчания «культа», поскольку места для четвертого барельефа не предусмотрено. Почти библейский сюжет, где роль лидера опять у еврея, а ближайшие соратники (Петр и Павел – Фридрих и Владимир) не римлянин и грек, а немец и русский, состоящий еще из калмыка и швейцарского еврея, что делает его происхождение почти безупречным.
Перейдя от суперидеологического института обратно через Дмитровку и начав заново отмерять ногами теперь уже другую сторону Столешникова, сразу же оказываешься перед домом, где внизу магазин «Меха», а на третьем этаже жил наш соученик и член команды КВН Лёня Шошенский, внук уже упомянутого модного писателя Ефима Зозули, погибшего под Ржевом в 1942-м. Дедушка Зозуля находился в обширной переписке со всеми литературными звездами того времени: Кольцовым, Олешей, Маяковским… Не знаю зачем, но он складывал ответные записки от своих великих современников типа: «В ресторан сегодня не пойду…». Тем самым он копил внуку средства на американскую жизнь, поскольку в один из моих приездов в Нью-Йорк я застал Лёню в подготовке к выбрасыванию на рынок этих ценнейших артефактов.
Над Шошенскими в этом доме обитал писатель, автор популярной в пятидесятые книги «Суворов». С писателем, имени которого никто не помнит, связана такая легенда…
Существует нелепое мнение, будто Сталин успевал прочесть все книги в рукописи, перед тем как их отдавали в печать. Нетрудно посчитать, что даже при том скудно издаваемом перечне названий, исключая, конечно, «Справочник агронома» или «Уроки для механика дизельных установок», и даже без учета времени, потраченного на злодейство и унижение верных соратников, а попутно на управление государством, гениальному семинаристу вряд ли хватило бы в сутках всех 24 часов на прочтение хотя бы годового репертуара «Политиздата».
