{18} Так одной из книг, которые мы с ней читали вместе, были "Катакомбы" Евгении Тур, рассказы из эпохи Диоклетиановых гонений на христиан. Жена нашего уездного предводителя А. Н. Бахметева занималась литературой и издавала книги под общим заглавием "Душеполезное чтение". Одну из таких книг, "Жития Святых", мать с нами постоянно читала. В них открывался тот особенный мир, которого мы не умели разглядеть, мир, где страдали и умирали за веру. Мы не умели этого видеть, мать же о том, что и теперь происходило кругом, иначе судить не могла.
В конце 70-х годов печаталась "Анна Каренина". Мы, детьми, знали имя Толстого; мне на именины подарили "Детство и Отрочество" и мы им увлекались. И потому, когда стали говорить о новом романе Толстого, я просил дать мне его почитать.
Мне объяснили, что он не для детей; а наша домашняя учительница Надежда Ивановна, старая дева, с очень строгими нравами, не только с осуждением, но с ужасом говорила про какую-то взрослую барышню, что она прочла "Анну Каренину". Сестра же, которая была на два года старше меня и любила разыгрывать взрослую, когда хотела кого-нибудь осудить, говорила: "он читает Анну Каренину". Это только больше подстрекнуло мое любопытство. Однажды в деревне, в комнате дедушки по отцу, Николая Васильевича, я увидал на столе эту книгу, и немедленно, тайком, начал ее читать. Мне помешали и я прочел только беседу Облонского с Левиным во время охоты. Но после я услыхал продолжение разговора дедушки с матерью об этой же книге. Дедушка говорил, что несогласен с ее оценкой романа. Мать, по его словам, находила, что его надо было кончить на болезни Анны после родов, заставив ее тогда "умереть". Дедушка же утверждал, что только после этого роман получил свой интерес. Мать возражала. Если Анна согрешила, то судить и карать ее мог только Бог, а не люди, людям же нужно следовать слову Христа о {19} тех кто может бросать в других камнями. А каковы были те люди, которые Анну травили? Я запомнил этот случайно подслушанный мной разговор более всего потому, что, несмотря на старания, не мог его соединить с теми страницами, которые успел прочитать из Анны Карениной.
Позднее я узнавал мать в этом споре. Она порицала грех, как нарушение Божьей заповеди, но "грешников" не осуждала. В этом была не только религиозная заповедь, но и свойство "характера". Я не знал в жизни более доброго человека, чем мать: она никогда не сердилась, всех всегда защищала.
