Седьмое лето | страница 79
Или же, к отсутствию вообще кого-либо.
Нет друзей – придумай их.
Павлик не был приверженцем «единой и непоколебимой дружбы», поэтому бесконечная вереница из желающих послушать его рассказы (причём одни и те же) и посмотреть на его умения (не каждый способен стоять на голове, упёршись спиной, попой и пятками в стену) не иссякала, а становилась всё разнообразнее.
В среднем, количество «собеседников» одного дня, варьировалось от трёх, до пяти. Придут, посидят, уйдут.
Иногда они возвращаются.
Но в основном, это всё новые лица, частенько не людские, но всегда человекоподобные.
И немногословные.
А вот сам семилетний мальчик, в отличие от них, приобрёл новую черту характера – мысли вслух. И ладно бы только мысли, теперь каждое своё действие, независимо от того, творимое оно сейчас, или, пока лишь всего предполагаемое, он сначала просто озвучивал, а затем объяснял, для чего оно необходимо, что его к нему привело и какие, от него, будут результаты.
Один раз, когда праздновали день рождения доброго слонёнка Дощечкина с его братом близнецом лошадкой Солнышкиным (и плевать Павлик хотел, на то, что это разные животные, сказано что братья близнецы, значит, так оно и есть!), собралось очень много гостей – столько, что скоро места стало не хватать. Тогда организатор мероприятия, прижавшись к стене (незачем лишнее занимать), стал громко, уверенно, невозмутимо, руководить процессом рассаживания, внимательно контролируя, чтоб каждый занял ему отведённое, а «безместные» (не выгонять же их), втиснулись туда, куда это возможно, при этом не причиняя неудобства ранее пришедшим.
Один раз, когда праздновали день рождения доброго слонёнка Дощечкина с его братом близнецом лошадкой Солнышкиным, собралось очень много гостей – столько, что скоро места стало не хватать.
Праздник удался на славу.
Только вот во время послекомпотных игр, когда дошли до кутерьмы, хозяин апартаментов запнулся и, больно ударившись локтём об сусек, растянулся на земле. Слёзы были, куда без них. Но, к чести и достоинству их выделяющего, это первые, за последние двадцать два дня.
Так что – хорошо живём, не жалуемся.
Соленья ещё не закончились, варенье тоже, а картошки, аж на тыщу миллионов лет растянуть можно.
Главное есть «здесь» и «сейчас», а «потом» будет потом.
Единственное, чего действительно не хватало сыну Марины, так это одной, самой обыкновенной тетради и простого графитового карандаша. Тогда, пускай даже, ничего не видя, он бы смог конспектировать своими рисунками всё то, что происходило в его новом, резко свалившемся мире.
