Не знаю, скольким удалось спастись - немногим. Остальные впечатывались в стену, и стена отбрасывала их - назад, на милость миллионам острых вражеских клювов.
Искаженный громкоговорителем голос вломился в хаос происходящего, равнодушно называя по именам крылатых охотников. Света становилось все больше, я слушал голос, я видел этих убийц. Ласточки, вороны, галки. Чайки, бакланы. Скворцы и дрозды. Стрижи и козодои. Ночные ястребы и ночные совы яростно пикируют на пол. Воробьи всех мыслимых видов. Сорокопуты и гагары кидаются на разбегающихся кузнечиков, на разлетающихся пчел. Птицы, жадные, хитроглазые. Птицы, несравнимо страшнее самых чудовищных насекомых. Птицы целят, хватают, глотают...
Десять минут бойни - и все кончено. Охотники завершили охоту - и, словно по сигналу, вихрем унеслись из зала. Остались только ряды потрясенных зрителей и бесчисленные убитые, растерзанные, растоптанные насекомые на полу. Осталась тишина и судорожное подергивание переломанных стрекозиных крыльев. Тишина висела долго. Потом, будто все разом, в голос заплакали в материнских объятиях дети. Люди начали подниматься и двигаться к дверям, брезгливо и осторожно переступая через останки на полу. Мы последовали за горожанами, подавленными, молчаливыми. Мы вернулись в гостиницу.
В баре в ту ночь было довольно много людей. Они пили тихо, не общались. Ни следа вчерашнего веселья. Очень хотелось спросить их о том, чему мы только что стали свидетелями, - так же бывало раньше, в прошлые годы? Но я молчал. Ты - тоже. Слишком каждый из нас был поглощен своим собственным ужасом.
"Быть может, мы все-таки?.."
"Хватит об этом говорить. Хватит. Пожалуйста".
Мы легли как можно дальше друг от друга, так, точно нас разделял обоюдоострый меч. Постель в ту ночь была особенно сыра. Небо плакало дождем, воздух в комнате казался ледяным. У нас еще оставалось время, последний шанс нарушить молчание, возможно, попытаться начать все сначала. Мы этого не сделали, и не о чем тут больше говорить.
Третья и последняя ночь празднества выдалась ясной - редкость для этих холмистых мест. Невесть куда исчез туман. Я хорошо видел звезды и словно бы усмехающуюся луну. Вдвоем мы шли по дороге к школьному спортзалу, шли, слегка припозднившись. Мэр с учителем у дверей томились нетерпением, внимая доносившимся изнутри звукам громкоговорителя и нервно нас высматривая. Они любезно приветствовали нас, и только после, подхватив нас обоих под руки, мэр негромко спросил:
