Но политические струи ясно видны даже в бурном шампанском потоке «Зеленой лампы»: и там видим мы будущих декабристов — А. И. Якубовича, князя С П. Трубецкого и других. Дело уже не ограничивалось одним веселым препровождением времени: в посланий к П. П. Каверину Пушкин сетует о том, что чернь не понимает,
…Не ведает, что дружно можно жить.
С Киферой, с портиком, и с книгой, и с бокалом;
Что ум высокий можно скрыть
Безумной шалости под легким покрывалом.
Письмо Пушкина к П. Б. Мансурову, лихому поручику лейб-гвардии Конно-егерского полка, совершенно явственно приоткрывает это покрывало:
«Зеленая лампа» нагорела — кажется, гаснет — а жаль — масло есть (т. е. шампанское нашего друга)… Поговори мне о себе — о военных поселеньях. Это всё мне нужно — потому, что я люблю тебя — и ненавижу деспотизм. Прощай, лапочка».
В сентябре Пушкин танцует на веселом осеннем балу у директора Публичной библиотеки в Петербурге А. Н. Оленина, в его усадьбе Приютино под Петербургом. Среди все растущих новых знакомств юного Пушкина мы видим И. А. Крылова, Н. И. Тнедича, скульптора Ф. П. Толстого, Ф. Ф. Вигеля. В сентябре же Пушкин был введен Н. Н. Раевским-младшим, своим приятелем из гвардейских офицеров Царского Села, в семью генерала Н. И. Раевского, героя Бородина, где Пушкина встретили и очаровали сестры Раевские — Мария, Елена, Софья и в особенности старшая, Екатерина.
В те же времена бывает, что Пушкин с другом своим Дельвигом, переодевшись простолюдинами, шумно пируют в дешевом трактире в Толмазовом переулке…
Среди этих встреч, работ, все новых и новых знакомств крепнут и политические настроения: в Москве возникает новое общество «Союз Благоденствия», которое вскоре, в связи с передвижением гвардий из Москвы в Петербург, переходит в столицу.
В апреле 1819 года Пушкин, приглашенный Чаадаевым, читает стихи в «Союзе Благоденствия».
И в то же время Пушкин — посетитель регулярных суббот у Жуковского, жившего в Зимнем дворце.
Политические ноты в общественных настроениях звучат все настойчивее, все яснее, чему содействует поднимающийся накал исторических обстоятельств.
На весь мир прозвучала тронная речь императора Александра на сейме в Варшаве: даруя конституцию народу польскому, Александр в полный голос обещал конституцию и для России.
В доме Тургеневых Пушкин в октябре того же 1819 года присутствует при чтении Николаем Тургеневым «Гамбургской газеты», где цитировалось заявление императора Александра. что «все народы должны освободиться от самодержавия», и то, что он, царь, сделал в Польше, он сделает во всех своих владениях. Александр дал при этом своему собеседнику, генералу Мезону, «честное слово», что таковы его прямые чувства, и просил его верить, что он, «Александр, честный человек!»
