Парижский поцелуй | страница 16
— Моего дядю зовут Патрик О’Донован; его адрес: Фулхэм-роуд, 339, Лондон.
— Но на этот адрес мы писали вам? — удивился полковник Мансфильд.
— Да, дядя там не проживает. Письмо было бы переправлено, — на ходу сориентировалась Шина, поняв свою ошибку.
— В настоящее время ваш дядя живет в Англии или в Ирландии?
— Не имею ни малейшего представления, я не видела его несколько лет. — Шина чувствовала, что румянец на ее щеках разгорелся еще ярче, и склонила голову над дыркой, которую штопала.
Полковник Мансфильд что-то записал и затем спросил:
— Когда умер ваш муж?
— Два года назад или три, — ответила Шина, отчаянно пытаясь вспомнить, что говорил ей дядя Патрик по этому поводу.
— Простите, что беспокою вас этими вопросами, — продолжал полковник. — Но уверяю вас, они необходимы. Вы не будете возражать, если я спрошу вас, отчего он умер?
— Он… он погиб в автомобильной катастрофе.
— И чем он занимался?
Шина готова была закричать, так как вопросы следовали один за другим. Почему она не подумала об этом раньше? Почему дядя Патрик не предупредил ее, что потребуются такие подробности? Чем занимался ее муж? Что она могла на это ответить? Вопрос казался нелепым, но затем она поняла, на чем ее хотят поймать. Если у него была приличная должность, то его вдова должна получать пенсию. А если он жил на собственный капитал, то ей достались бы по наследству его деньги.
— У него не было работы, когда он погиб, — тихо сказала она. — Он как раз… искал ее.
— Ясно. А дети?
— У нас не было детей.
Резкость ее ответа явно удивила полковника Мансфильда. Шина наклонила голову еще ниже. Руки ее дрожали. К ее великому облегчению, он закрыл паспорт и положил его в карман вместе со своими записями:
— Думаю, это все, мадам Лоусон. Не сочтите за дерзость, но мне очень жаль, что вы вынуждены сами зарабатывать себе на жизнь.
Допрос закончился, и Шина могла говорить свободно.
— Но почему? Ведь многие девушки так живут?
— Да, наверное, многие, — согласился Люсьен Мансфильд. — Но для замужней женщины это трудно. Когда вы выходили замуж, вы, должно быть, думали о своем доме и, возможно, о собственных детях, а не о том, чтобы тратить свою жизнь, присматривая за чужими.
— Ну, в общем… да, конечно.
— Могу вас порадовать, — улыбнулся Люсьен Мансфильд, — мадам Пелейо сказала мне вчера вечером, что дети привязались к вам и вы, кажется, прижились здесь.
— Они — чудные дети, — ответила Шина. — И вопреки вашему мнению, совсем не избалованные.