Враждебность Иоанна и его окружающих была, по-видимому, особенно ожесточенной и глубокой по отношению к небольшим общежитиям учеников того, кто получил прозвание Нового Валаама. Такова несправедливость, присущая всем партиям, такова страстность, которой были преисполнены эти сильные еврейские характеры, что, вероятно, и исчезновение «разрушителя Закона» приветствовалось криками радости со стороны его противников. Для многих смерть этого мятежника, смутителя была истинным избавлением. Мы уже видели, что Павел чувствовал себя в Ефесе как бы среди врагов; последние речи, которые ему приписывают в Азии, полны грустных предчувствий. Мы увидим, что в начале 69 года ненависть к нему была еще сильнее. Потом распря эта ослабевает; память его обходят молчанием. Но в тот момент, до которого мы дошли, его как будто никто не поддерживает, и именно это впоследствии и спасло его. Сдержанность или, если угодно, молчание его приверженцев облегчило примирение; в конце концов самые смелые мысли получают признание, лишь бы они терпеливо и без возражений долгое время переносили нападки консерваторов.
Ненависть к римской империи, радость по поводу несчастий, которые ее постигали, надежда на скорое ее распадение — таковы были тайные чувства всех верующих. Еврейскому восстанию симпатизировали и все были убеждены в том, что римляне с ним не совладают. Прошли уже те времена, когда Павел, быть может, также и Петр проповедовали признание римской власти, приписывая ей даже в некотором роде божественное происхождение. Теперь брали верх принципы экзальтированных евреев, настаивавших на отказе уплачивать подати, на дьявольском происхождении всякой светской власти, на том, что всякие акты гражданской жизни соответственно римским формам заключают в себе идолопоклонство. То было естественным последствием гонения; умеренные принципы перестали быть применимы. Гонение хотя и не было таким жестоким, как в 64 году, но все же глухо продолжалось. В Азии падение Нерона произвело больше впечатления, нежели в какой-либо из провинций. Общее мнение было, что чудовище исцелено сатанинскими силами, прячется где-нибудь и вскоре вновь появится. Можно себе представить, какой эффект производили подобные слухи среди христиан. Многие из верующих в Ефесе, быть может, начиная с самого их главы, спаслись бегством от великой бойни 64 года. Как! Страшный зверь, заклейменный распутством, тщеславием, расточительностью, снова возвращается! Дело ясное, — должны были думать те, кто еще сомневался, что Нерон есть Антихрист, — вот то таинственное начало неправды, антипод Иисуса, который должен появиться, чтобы убивать, мучить мир, перед светоносным пришествием. Нерон — воплощенный Сатана, который докончит избиение святых. Еще немного, и торжественная минута настанет. Христиане тем охотнее воспринимали эту идею, что смерть Нерона была слишком обыденной для этого Антиоха; гонители такого рода обыкновенно погибают с шумом. Из этого заключали, что Бог приберегает его для более грандиозной смерти, которая постигнет его на глазах всего мира и святых, собранных Мессией.
