Мы с Катуковым подсаживаемся к солдатам. Поначалу беседа не клеится. Не часто командир корпуса и его заместитель добираются до взвода. Солдат знает взводного, видит ротного, иногда — комбата. А тут — сразу два генерала.
Постепенно первое смущение проходит. Катуков легко, без этакого похлопывающего по плечу «ну, как дела?» разговаривает с солдатами. Комкор оказывается свойским, доступным каждому человеком, которого можно прямо спросить, почему союзнички со вторым фронтом чикаются, до каких пор батальон будут кормить пшенкой, по какой такой причине наша артиллерия скупится на снаряды и дали ли кому следует за то, что штурмовики по своим лупанули.
— Как, товарищ генерал, ребята из окружения? — интересуется один. — Из смертельной ведь беды людей вытащили. Немец по ею пору волосы на себе рвет.
Солдат кивает на небо, которое поминутно озаряется то красными, то зелеными, то желтыми всполохами ракет.
— Очень даже неплохо, — одобрительно говорит Катуков. — Мы с генералом Попелем в этой связи и навестили вас. Кое-кому причитается…
Адъютант Катукова расстегивает «министерский» портфель, достает оттуда сафьяновую папку, в которой лежит список награжденных по кунинскому батальону. Из чемоданчика вынимает картонные коробочки с медалями и орденами.
— Ну-ка, взводный, — зовет Катуков, — ищи фамилии своих.
Аккуратно сложены в стороне котелки. Солдаты, без ремней, в прожженных ушанках и бесформенных подшлемниках, торжественно вытянулись по стойке «смирно».
Фьюкают пули, трепетным светом озарено фронтовое небо. Я громко читаю приказ:
— От имени Президиума Верховного Совета СССР…
Катуков вручает награды, крепко жмет руки, пристально смотрит в смущенно-сосредоточенные лица.
Возвращаясь в строй, солдаты тут же расстегивают шинели, телогрейки, лезут под свитера и теплые жилеты — прикрепляют медали, ордена.
Два бойца приносят в ведрах ночной обед. На этот раз повезло: гречневая каша с мясом и салом. На шее у старшины — гирлянда фляжек. Такой груз он никому не доверяет.
Чуть теплую кашу накладывают в котелки. Водку старшина отмеривает в желтую жестяную баночку с неровно отрезанными краями. Некоторые пьют прямо из мерки, другие переливают в свои, специально на этот случай хранимые консервные банки.
— Товарищ генерал, — нерешительно обращается к Катукову только что получивший «Красную Звезду» командир взвода. — Может, с нами закусите?
— Еще спрашивает! — возмущается Катуков. Нам кладут в котелки каши, наливают в консервные банки по сто граммов.
