Можно углубляться и в другие, менее значительные эпизоды, поднимаемые на щит противниками самодержавия, такие как раздражение царя по поводу стихотворения Лермонтова «1 января», недовольство Николая Павловича и его брата присутствием Лермонтова на балу у графа Воронцова-Дашкова зимой 1841 года и т. п. Но едва ли и там обнаружим весомые причины для ненависти царя и его желания физически уничтожить Лермонтова. А главное (и это не раз повторяли противники версии о причастности самодержавия к гибели поэта), ни император, ни шеф жандармов Бенкендорф, как бы они ни относились к Лермонтову, ни в коей мере не могли – прямо или косвенно – повлиять на преддуэльную интригу. Хотя бы потому, что просто не знали о нахождении Лермонтова в Пятигорске. В Петербурге об этом стало известно уже после дуэли.
Однако их оппоненты не хотят прислушиваться к голосу разума. Пусть это так, говорят они, но в Пятигорске были люди, которые хорошо знали об отношении к Лермонтову императора! И вот они-то, желая угодить царю, погубили поэта. Опровергнуть подобное утверждение уже не так просто. Ведь в козни таких врагов поверить действительно легче, чем в ненависть царя. А проверить эту версию труднее – хотя бы потому, что никто не пытался толком объяснить, кто же они, эти враги. Что ж, придется внимательно посмотреть на жителей и гостей Пятигорска, чтобы найти среди них врагов поэта, если они действительно существовали.
Имелись ли в Пятигорске люди, желавшие порадовать императора преследованием неугодных ему лиц?
Прежде чем ответить на этот вопрос, спросим, а были ли в Пятигорске лица, неугодные императору? Оказывается, сколько угодно! Причем немалую часть их находим как раз в лермонтовском окружении – практически каждая более или менее заметная личность из друзей и приятелей поэта по той или иной причине вызывала неудовольствие, а то и гнев самодержца. Скажем, Столыпина он не любил за слишком эффектную внешность, делавшую того соперником монарха в дамском обществе. Да еще есть сведения и о том, что Монго вместе с компаний друзей упрятал от его величества некую даму, на которую тот имел виды. Чем не повод для вражды?
Князь Сергей Трубецкой наказывался Николаем Павловичем неоднократно и очень сурово за малейшую «шалость», которая любому другому сошла бы с рук. Значит, была для этого какая-то причина, и она, несомненно, позволила бы императору порадоваться лишнему поводу наказать князя «на всю катушку». Но, как известно, никто, решительно никто не пытался втянуть Трубецкого в дуэльную интригу!
