Как видим, замысел экспедиции был нереален с политической и экономической точек зрения. И Петр I со временем осознал это. В немалой степени изменению царских планов способствовала информация, полученная из зарубежных источников. Так, в 1724 г. в Ревеле объявился вышеупомянутый командор Ульрих (как и Вильстер, он решил сменить подданство). О своей службе под шведскими знаменами командор рассказал весьма подробно. Поведал он, в частности, об экспедиции на Мадагаскар в 1722 г. и о ее бесславном завершении.
Судя по всему, эта информация повлияла на решение Петра I. Вот, пожалуй, и все, что мне известно о планах русской экспедиции в Индийский океан в первой половине XVIII в.
Присутствующие начали было благодарить Геннадия Васильевича за интересный рассказ, но тут не помню кто именно задал вопрос: правда ли, что в XVIII в. группа русских каторжников бежала с Камчатки на Мадагаскар и пыталась создать там государство социальной справедливости?
— С одинаковой убежденностью можно сказать, что это было и что этого не было, — ответил штурман после короткого раздумья. Но это, собственно говоря, уже другая история.
Присутствующие дружно изъявили желание услышать ее, и Геннадий Васильевич рассказал нам, как во времена царствования Екатерины II произошло бегство с Камчатки группы политических ссыльных. Возглавлял это предприятие барон Мориц Аладар де Бенев — венгр по национальности, австриец по подданству, авантюрист по натуре.
С другой стороны, он был во многих отношениях незаурядной личностью, в частности талантливым организатором, обладающим к тому же способностями лидера.
Родовые владения и пределы отечества барону пришлось покинуть из-за конфликта с родственниками, принявшего, судя по всему, криминальный характер. Он перешел польскую границу и предложил свои услуги польским конфедератам, которые вели боевые действия с русскими войсками. Предложение было принято, и Бенев превратился в Беневского.
Служба его под польскими знаменами очень скоро закончилась русским пленом. Однако красноречие и находчивость помогли ему выпутаться из опасной ситуации. Свое пребывание на польской территории венгерский аристократ объяснил столь невинно и убедительно, что его отпустили на свободу «под честное слово». Обещание не поднимать оружия против России Беневский немедленно нарушил и через год снова вынужден был сдать саблю русскому офицеру.
Не имею сведений, был ли он опознан, или его участие в делах конфедератов было слишком заметным. Возможно, имело место и то и другое, и все это привело к ссылке в Казань. Очевидно те, от кого зависела судьба барона Бенева (Беневского), надеялись, что в России он одумается и угомонится.
