– Просто Чебурашка в апельсинах! – зачарованно проговорила Катя, всплеснув руками.
Малыши окружили Никанора в плотное кольцо, как патруль диверсанта. Паренёк постарше нацелил на него аппарат, очень похожий на фантастическое оружие из саги о звёздных войнах, который логично навевал священный ужас. Никанор сдался, не сопротивляясь, и плотный конвой джедаев проводил шпиона в гостиную.
Отконвоировав пленного в центр большой комнаты, звёздный десант со всех сторон облепил его с визгом и криками. Никанор с удовольствием поддался и грохнулся на мягкий ворсистый ковёр. Пока малышня муравейником копошилась вокруг него, он, улыбаясь, смотрел вверх, ему было солнечно и спокойно.
Катя, посмеявшись над зрелищем захвата диверсанта, вдруг преобразилась в грозного генерала, заставив вспорхнуть нападавших с так легко сдавшегося объекта нападения. Быстро найдя всем занятия, она пошла на кухню за перекусом для Никанора и попросила его присмотреть за малышнёй.
Ник перебрался с ковра в кресло и с интересом стал наблюдать за детьми, представив себя отцом большого семейства. Это было сложно – отцом большого семейства Ник не был: не успел и не спешил. Он смотрел на забавные проказы детей, а в голове почему-то возникал акварельный образ Юли. Всю неделю после событий, произошедших с ним и Веласкесом, Ник ходил словно под лёгким гипнозом, думая о произошедшем. Он пытался анализировать ситуацию, но иначе как фантасмагорией или наваждением назвать это было трудно. Ни наркоманами, ни алкоголиками они с Мигелем не были, поэтому списать это на фантастические галлюцинации он, естественно, не мог. День и ночь перемешались в его сознании из-за беспрерывного круговорота мыслей. Что произойдёт с ним и его компаньонами дальше, по-видимому, в самое ближайшее время, и на какой период он испарится из поля зрения своих друзей и знакомых, Ник не знал, поэтому решил нанести визиты самым близким и приятным ему людям перед странным путешествием в никуда. Он ощущал могущество, силу и грандиозные возможности людей, которые без труда вынули его из привычной реальности. Не имея серьёзной цели и плана её осуществления, вряд ли бы они стали светиться перед ними.
Первым из близких ему людей, по кому он скучал особенно, была, конечно, Юлька. Под окнами Катькиного небоскрёба стоял его японский мотоцикл. Мощь его двигателя охотно унесла бы Ника хоть в Мурманск, хоть в Ташкент, хоть во Владивосток – в любое место земной поверхности, куда были проложены более или менее сносные дороги. Но сейчас Нику больше всего хотелось в Москву. К той, тоскующей без него в Москве, в Риме, в Каире, в Стокгольме, в Афинах, в Лиссабоне, в Мадриде, в городах, куда забрасывали её рейсы родной авиакомпании. Самый романтический роман, роман расстояний, роман перелётов, роман мимолётных встреч и торопливых прощаний, становился всё крепче, интереснее и ярче. А обстоятельства и фортуна разводили и разбрасывали их в разные края света. И две души, как светлячки в ночном лесу, мигали и тянулись друг к другу, освещая замысловатые тропинки собственных биографий, улыбаясь, как дружелюбные смайлики в электронных письмах друзей.
