Когда загремели орудия, я краем глаза заметил на крыше завода матроса. Он вместо флажков семафорил двумя бескозырками: ВТОРОЙ ОТКРЫВАЕТ ПОРТЫ. Наши пушки ударили разом. Послышался скрежет.
-- Ты ранен? - испуганный крик за спиной.
-- Ускоритель снесло... заряжания... в лоб ускорителем - больно... я им покажу как мою пушку портить!!!
И снова мой залп, а потом громыхнули орудия "Первенца". Парусник, меньший из трёх, в одночасье лишился надстроек. Я встал между двух кораблей неприятеля, не опасаясь их залпов (их пушки зарядишь - полвека пройдёт), и садил с двух бортов. Разрывные ломали набор, отрывали обшивку, швыряя на берег, на воду обломки и щепки. Я бил до тех пор, пока оба не встали на дно.
Ничего себе гости! А в город десант не вошёл? Я подумал об этом не первый: на "Неотступном" мелькали флажки:
КАК У ВАС ОБСТАНОВКА?
Матрос:
СТАЛИНГРАД
Это значит, стрелять мы не можем: не зная где кто, натворим бед побольше чем помощи, к бабке не ходи. Значит, надо пойти, стать под защитой у форта, да поделиться углём с "Неотступным" и "Первенцем". После, вернувшись, мы станем фланкировать город, а надо - палить по разведанным целям. Иначе никак: у них топлива после дежурства чуть-чуть.
Просигналив матросу о нашем решении, мы, оба крейсера и миноноска, направились к форту. Я вёл свой корабль как в тумане, все мысли мои были в городе. Кто-то (скорее Витёк) отодвинул меня от штурвала, и я обернулся, а вскоре прошёл на корму. Я боялся того что любимая ринется в город. Боялся и знал, что "индейцы" взялись за оружие... Впрочем, "индейцами" мы называли их раньше, когда... Не хочу вспоминать те Заходы.
Любимая... нет, я не смею любить её, я восхищён ею: невероятно, как в девочке может быть столько отваги и той несгибаемой воли, что много Заходов назад не сломила вся мощь победителей. Только семнадцать парней и она отстояли свободу.
В последнее время мы с ней подружились, недавно она даже как-то зашла, но когда я впервые предстал перед нею по форме, она взглянула на меня так, что лучше б отвесила пару пощёчин.
Я очень боюсь за неё, ведь она не отступит. Уколы в тылу и на фронте, ночные кошмары для целых частей - не смотря ни на что. До победы. Один в поле воин. Но если она попадётся противнику, для милосердия поводов точно не будет. Я на мгновенье представил мою ненаглядную: образ казачки, который она себе выбрала, очень идёт ей...
А я? Неужели не мог расторопнее двинуться к городу, вынудить их отказаться от высадки? Должен был! Если бы знал. Но они появились как гром среди ясного неба, я даже уверен: когда их десантники бросились в город, никто и не думал от них защищаться.
