Пилат искал отпустить Его. Иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю». (19:11-12)
На первосвященниках «больше греха», чем на Пилате. Таким образом, по версии Иоанна, Пилата вынуждают предать Иисуса на распятие иудеи.
Не менее важным представляется и то, что иудеи у Иоанна политизированы; причем они предательски сотрудничают с врагом, потворствуя империалистам, колонизировавшим их, политически и психологически. Когда Пилат спрашивает: «Царя ли вашего распну?», первосвященники отвечают: «Нет у нас царя кроме кесаря» (19:15). Иудеи, отвергая любого, кто претендует «быть царем», в своей притворной вассальной преданности римскому императору, спасают свои тела, погубив свои души: Иоанн намекает, что своим подчинением языческому правлению они предают собственную веру и историю подготовки к приходу Мессии. Пассивно-агрессивный Иуда в повествовании Иоанна редко говорит или действует самостоятельно. Напротив, он олицетворяет лицемерие, подобострастие и малодушие грязных иудеев, связанных с Дьяволом, которые сначала вершат суд на основании сфабрикованных обвинений, а потом убивают Иисуса не как духовного лидера, но как мнимого мятежника против императорского Рима, принеся Его в жертву, как «агнца» ради своего выживания под властью империи.
Краткий обзор несоответствий
Стоит ли нам, подводя итоги, сопоставлять строки и сцены из Евангелий от Марка, Матфея, Луки и Иоанна вместо того, чтобы трактовать их по отдельности и выискивать несоответствия и противоречия в их рассказах о двенадцатом апостоле? И в древности, и позднее люди не разбирали критически каждое из Евангелий по отдельности так, как это делаю я. Вплоть до совсем недавнего времени Марк, Матфей, Лука и Иоанн считались заслуживающими полного доверия очевидцами, чьи свидетельства следовало рассматривать в совокупности ради установления истины.[101] Даже сегодня, как справедливо подмечают Маркус Дж. Борг и Джон Доминик Кроссан, «нам чаще всего преподносят историю о смерти Иисуса, как сводную компиляцию Евангелий и Нового Завета в целом» (139). (Marcus J. Borg and John Dominic Crossan, 139). Приводя ниже перечень различий, я хочу не дискредитировать авторов Евангелий, а всего лишь продемонстрировать, что при попытке составить обобщенный портрет или историю Иуды на основании их рассказов возникает масса вопросов и загадок. Любая попытка свести воедино свидетельства Марка, Матфея, Луки и Иоанна чревата выявлением разнообразных расхождений и противоречий. Именно эти несообразности и неясности, подобно магниту притягивавшие самых разных и с веками только приумножавшихся толкователей, обеспечили жизнь после смерти в Новом Завете вымышленному Иуде. Эти загадки пытались решить теологи и мыслители любого толка, а также представители едва ли не всех видов искусств. А как — это мы увидим на последующих страницах этой книги.
