— Что будет угодно господам? — учтиво поклонилась она.
От вида рабского ошейника молодых людей покоробило. Не то чтобы это было какое-то чудо, просто встречалось не часто. Много рабов было в Анамане, в Селии рабство не приветствовалось, но завезенные с юга невольники не освобождались. Ошейник на женщине нужен только, чтобы подчеркнуть статус раба. Привязка к хозяину делалась магически, работала безотказно. Ошейник подчеркивал, что это собственность хозяина и за порчу чужого имущества придется отвечать. Также человек видел, что перед ним раб, без прав, имеющий хозяина. Никто рабов в Селии особо не задевал, относились к ним равнодушно, даже с состраданием. В Анамане по слухам с рабами обходились, как со скотом.
— Ужин и две комнаты для ночлега.
— Комнаты по шесть монет каждая, горячей воды не будет. Много людей, не успеем плиту освободить, — сообщила рабыня.
— Как насчет серебряника за две комнаты? — спросил с улыбкой Айсанель.
— Я спрошу у хозяина. Что изволите на ужин?
— Называй, что есть?
— Каша, тушеные овощи, крольчатина, курица и скоро будет кабанчик готов. На десерт могу предложить кисель с молоком.
— Мне кашу и кисель с молоком, — заказала Линнэль.
— Нам овощи и кисель, — переглянувшись, заказали парни. — Пожалуйста, сделай нам каждому большую кружку травяного чая.
— Будет исполнено, господа, — убежала выполнять заказ рабыня.
— Насколько дикие люди, возмутился Айсанель. — Заковывать себе подобных в ошейники, лишая прав и свобод. Никогда не смогу этого понять, — в отвращении передернул молодой человек плечами.
— Тем интереснее наше путешествие, — вставила девушка. — Одно дело, когда вам наставники рассказывают ужасы про людей, другое самим в этом убедиться. Не все конечно здесь плохо, но есть вещи, которые я никогда не смогу понять. Вот скажите, зачем употреблять в пищу животных, братьев наших меньших.
— Линнэль, не будь столь строга в отношении людей, возразил Эйловил. — Не все так уж плохо. За время нашего приключения мы встречали немало хороших людей. Пусть они едят мясо, они просто так воспитанны с детства. Не принимают они гармонию мира во всех ее проявлениях. Создатель многого им недодал, правда, есть у них и положительные черты, которые дома редкость.
— Это, какие еще черты? — удивилась Линнэль
— Добродушие, открытость, веселье.
— У нас тоже это есть.
— Есть, только напускное, напыщенное, с плохо прикрытой маской величия, собственного превосходства, в конце концов.
