Эти люди — по большей части крестьяне, батраки, ремесленники, кустари, словом, рабочая кость; и только меньшинство таких, как Антим Сез, грамотеев, которые писали для товарищей письма родным и читали им те, что они получали из дома. Все делились друг с другом известиями, однако же Антим, узнав о смерти Шарля, не рассказал об этом никому, кроме Босси, Арсенеля и Подиоло, — четверка, несмотря на все передряги, старалась по возможности держаться вместе.
Весной сменили форму: всех нарядили в новенькие серо-голубые шинели, которые отлично смотрелись в лучах обновленного солнца, а ярко-красные брюки заменили на синие штаны с обмотками. Кроме того, сначала солдатам выдали круглые стальные нашлепки, вроде мисок, прикрывавшие макушки, которые нужно было носить под кепи, а примерно через месяц, уже в мае, когда все отдыхали, сидя на траве, — раздали маски и слюдяные очки, индивидуальные средства защиты, говорившие о появлении малоприятного технического новшества — боевых отравляющих газов.
Шлемы оказались страшно неудобными, все время соскальзывали, и голова от них болела, так что их старались не носить, а если и использовали, то скорее в качестве посуды, чтобы сварить яйцо или налить добавку супа. И только в сентябре, после Арденн и Соммы, когда часть, где служил Антим, очутилась в Шампани, эти шлемы заменили на синие каски, которые лучше защищали голову, но слишком сильно блестели. Солдатам поначалу было смешно — каски закрывали лица, так что не разберешь, где кто. Только привыкли, отсмеялись, как оказалось, что эти сияющие на солнце синие штуковины представляют собой отличные мишени; пришлось и их, как год назад походные котелки, вымазать грязью. Впрочем, какого бы цвета ни были каски, в осеннем наступлении они здорово пригодились. Особенно жаркий денек выдался однажды, в конце октября, — вот уж когда каски точно не помешали.
В тот день с утра пораньше начался обстрел. Лупили минометы калибра 170 и 245 миллиметров; пристрелявшись, немцы накрыли несколько линий окопов. И раненых, и невредимых засыпало землей, они задыхались, погребенные заживо. Та же участь чуть было не постигла Антима, но все-таки он выбрался из ямы, вокруг свистели пули, разрывались новые мины. Он бросался из стороны в сторону под смертоносным градом, а один раз, когда совсем близко в мешок с землей, прикрывавший бруствер, угодил здоровенный осколок, подумал, что ему пришел конец. Разодранный мешок швырнуло прямо на Антима, удар он получил изрядный, зато был спасен. В траншеях все смешалось, царили хаос, паника, тут-то и двинулась в массированную атаку пехота противника, наводя ужас на растерявшихся французов; солдаты обратились в бегство с криками: «Боши
