— Это уже точно.
— Мейбл, может, ты хочешь, чтобы я снова отнес колыбельку к нам в спальню?
— Да, пожалуйста, — сказала женщина.
Альберт перенес колыбельку наверх. Супруга шла следом с младенцем на руках; сменив пеленки, она аккуратно уложила девочку на постель, затем прикрыла ее простынкой и одеялом.
— Посмотри, Альберт, какая она милая, — прошептала женщина. — Ну разве это не самый прекрасный ребенок, которого ты когда-нибудь видел за всю свою жизнь?
— Давай оставим ее пока, Мейбл, — сказал он. — Пошли вниз, и ты приготовишь нам хороший ужин. Мы оба заслужили его.
Покончив с едой, родители устроились в креслах в гостиной: Альберт с журналом и трубкой, миссис Тейлор со своим вязанием. По сравнению со вчерашним вечером, картина была совсем иной. Все напряжение неожиданным образом улетучилось. Милое овальное лицо миссис Тейлор светилось радостью, ее щеки порозовели, глаза ярко сияли, а на губах застыла мечтательная полуулыбка — свидетельство неподдельного удовлетворения. Время от времени она отрывала глаза от своего вязания и устремляла влюбленный взгляд на мужа. Иногда на несколько секунд она переставала пощелкивать спицами и застывала в неподвижности, обращая взор к потолку и вслушиваясь в малейший звук, который мог донестись сверху. Однако там все было спокойно.
— Альберт? — обратилась она к мужу спустя некоторое время.
— Да, дорогая?
— А о чем ты хотел сказать мне вчера, когда столь стремительно ворвался в спальню? Ты еще сказал, у тебя возникла какая-то идея насчет ребенка.
Альберт Тейлор опустил журнал на колени и одарил жену долгим лукавым взглядом.
— Я правда так сказал?
— Да, — жена ждала продолжения, но его не последовало.
— Что за грандиозную шутку ты задумал? — спросила она.
— Чего ты так улыбаешься?
— Это действительно шутка, — сказал он.
— Дорогой, расскажи мне о ней.
— Не знаю даже, стоит ли это делать, — ответил он. — А то еще вруном назовешь.
Ей редко приходилось видеть мужа таким самодовольным, как теперь, а потому она ответила ему взаимной улыбкой, явно поощряя к продолжению разговора.
— Мейбл, мне просто хочется увидеть выражение твоего лица, когда ты услышишь об этом, вот и все.
— Альберт, о чем все-таки речь?
Он медлил, явно не желая, чтобы его торопили.
— Ты ведь считаешь, что ребенку действительно стало лучше? — спросил он.
— Ну конечно же.
— Ты согласна со мной, что вот так неожиданно она стала великолепно себя чувствовать, да и внешне изменилась чуть ли не на все сто процентов?
