Корнелий. Так вот как обстоит дело, Ларри. Мы, наконец, заполучили землю и не желаем, чтобы правительство совало к нам нос. Нам нужен толковый человек в парламенте, который бы понимал, что истинный оплот страны — это фермеры, и не слушал бы, что там вопит всякий городской сброд или что выдумывает какой-нибудь олух батрак.
Доран. Да. И нам нужен такой человек, чтобы мог жить в Лондоне и сам себя содержать, пока не будет введен гомруль: чтоб не надо было для него подписки устраивать да монету гнать.
Отец Демпси. Да, Барни, совершенно правильно. Когда слишком много денег тратится на политику, страдает церковь. Представитель в парламенте должен быть помощью для церкви, а не обузой.
Ларри. Вот шанс для вас, Том. Что вы скажете?
Бродбент (уклончиво, но не без важности, со снисходительной улыбкой). Ну, у меня нет никаких оснований выдвигать здесь свою кандидатуру. Ведь я сакс.
Доран. Вы — что?
Бродбент. Сакс. Англичанин.
Доран. Ага, англичанин. Первый раз слышу, чтобы их так называли.
Мэтью (с хитрым выражением). Коли позволите мне словечко молвить, отец Демпси, так я скажу так: оно, пожалуй, и лучше, что англичанин да протестант. И голова насчет земли не так задурена, да и говорить будет смелей, чем ирландец да католик.
Корнелий. Но ведь Ларри все равно что англичанин. Прав да, Ларри?
Ларри. Выбрось это из головы, отец, раз и навсегда.
Корнелий. А почему?
Ларри. У меня есть свои убеждения, и они тебе не понравятся.
Доран (с грубоватой издевкой). Все бунтуешь, Ларри, а? По-прежнему — бунтарь-фений[27]?
Ларри. Нет. Бунтарь-фений стал теперь старше и, надо думать, глупее.
Корнелий. Да какое нам дело до твоих убеждений? Ты, кажется, знаешь, что твой отец купил свою ферму за кровные денежки, в точности как Матт свое поле, а Барни — мельницу. И мы теперь хотим одного — чтобы нас оставили в покое. Ты, надеюсь, не против?
Ларри. Нет, я именно против. Я считаю, что никого и ничего нельзя оставлять в покое.
Корнелий (приходит в ярость). Да что ты ломаешься, дурень ты эдакий! Предлагают ему кресло в парламенте, честь тебе делают, молокососу, — а он в ответ несет околесицу. Умен, нечего сказать! Ну, берешь или не берешь? Говори прямо.
Ларри. Очень хорошо. Я возьму с удовольствием, если вы согласны мне его дать.
Корнелий (сбавляя тон, ворчливо). Слава богу, надумал. Давно бы так.
Доран (подозрительно). Постойте, постойте. Не спешите.
Мэтью (в котором борются недовольство и страх перед священником). Этого еще мало, что он твой сын. Мы его не за это выбираем. Отец Демпси, поспросили бы вы его, что он насчет земли думает.
