— К сыну? — удивился Паомес. — К какому сыну?
— Старшему, — сказал Дан.
— Старшему? — Паомес часто-часто замигал, потом хмыкнул. — А если он трус? Или дурак?
Дан заколебался. В своих виртуальных странствиях по средневековой истории он не раз задумывался над схожим вопросом, пытаясь решить для себя, искупают ли выгоды наследственной власти те печальные последствия, когда на престол попадает никуда не годный правитель. К определенным выводам он так и не пришел и теперь храбро заявил:
— Если он трус или дурак, его смещают.
— Кто? — немедленно спросил Паомес, и Дану пришлось на ходу изобретать систему, до которой не додумались за тысячу лет средневековья.
— Собрание высших лиц… Военачальников то есть.
— А если они не придут к согласию?
— Тогда поступают так, как считает правильным большинство, — внедрил Дан в свою систему элемент демократии.
— Но ведь большинству военачальников как раз выгодно, чтобы правителем был трус и дурак, — заметил Паомес. — Чем слабее правитель, тем сильней каждый из них.
Дан прикусил язык и, чтобы выиграть время, крепко приложился к кувшину.
— Один такой законник, как ты, Дан, — услышал он вдруг насмешливую реплику на интере, — способен ввергнуть в междоусобицу целое феодальное общество.
— Что ты сказал? — немедленно спросил Бетлоан, и Маран тут же перешел на язык аборигенов:
— Есть у нас одна пословица, — сообщил он правителю. — Два меча лучше, чем один, не говоря о четырех, но даже пятью пять мечей не спасут дурную голову.
— Как это надо понимать?
— А так, что перед тем, как пускать в ход оружие, надо поставить над воинами умелого полководца, — пояснил Маран, правитель хмыкнул, а Дан не успел разобраться в предмете их беседы, поскольку ему пора было переключаться на Паомеса.
— Ты, конечно, прав, — сообщил он ему, — у этой системы есть недостатки.
— Я в ней ничего, кроме недостатков, не вижу. Если у сильных воинов не будет права на власть, они станут без конца устраивать смуты.
— А что случится, если Бетлоан падет в бою? — возразил Дан. — Тоже смута.
— Почему это? Будут поединки между желающими занять его место, кто победит во всех, тот и станет правителем.
— А если выиграет дурак? — нашел наконец Дан уязвимое место в его построениях. — Для победы на поединке достаточно иметь силу. Но правитель ведь не только воюет, у него есть и другие обязанности.
Паомес пренебрежительно махнул рукой.
— Главное это война. А для другого найдутся советники. — Последнее слово он произнес значительно, даже с затаенной гордостью, убедившей Дана, что он не ошибся в своих предположениях относительно роли Паомеса при Бетлоане.
