— Вставайте. У нас час времени. После чего нас ждут за королевским столом.
— Всех? — удивился Дан.
— Всех. — Маран понизил голос, перешел на интер и спросил Патрика: — С кем ты спал сегодня? Я имею в виду, какого полета пташка? Служанка, горожанка, дама?
— Дама. Из обедневших, но с хорошей родословной. Так она, по крайней мере, говорит. Приехала в город улаживать имущественные дела. Сейчас должна быть где-то здесь.
— Здесь она не останется. Скорее всего, вернется в гостиницу. Выясни у нее, кто эта женщина, которая поставила браслет. Успеешь?
— Постараюсь.
— Карисса Асуа, — выпалил Патрик, догнавший остальных уже на лестнице. — Карисса это титул, нечто вроде нашей герцогини.
— Герцогини? — переспросил Маран, и Дан подумал, что Патрик, видимо, тоже забыл о его внеземном происхождении, хотел подсказать, но Маран уже сориентировался.
— Ясно, — сказал он. — Дальше.
— Старинная фамилия, даже в родстве с королевской семьей. Ее фамилия. Мужа менее знатная, зато богатая. С личными средствами у нее негусто, так что твой жест она наверняка оценит. По слухам, довольно умна. Муж — олух, интересуется главным образом охотой.
— Охотой? — Маран остановился.
— Да. — Остановился и Патрик, глаза у него округлились. — Черт возьми! Это как же мы зевнули?
— Что зевнули? — спросил Артур.
— Не с кинжалами же они ходят на охоту, — пояснил Маран терпеливо. — Ладно, дальше.
— Да почти все. Обожает пудрить мозги мужчинам, но любовника, во всяком случае, официального, нет. Так что тебе все карты в руки.
Маран хмуро посмотрел на него и сел в седло.
— Да, забыл, — добавил Патрик. — Возможно, она поставила на тебя не из-за твоих прекрасных глаз. Вернее, мышц. Говорят, она не в ладах с Гортом-младшим. Какая-то старая история, конкретнее выяснить не успел. Теперь все.
Маран молча отпустил поводья и поскакал вперед. Дан не спешил его догонять, он сразу понял, что тот вырвался из группы намеренно, чтобы без помех обдумать… что? Неужели он действительно собирается обхаживать кариссу? Дан покачал головой. Он совершенно не мог себе представить, что у Марана в мыслях. Это случалось далеко не в первый раз. Он воображал, что знает Марана, как облупленного, и может предсказать каждый его шаг, и вдруг словно натыкался на глухую стену. Вот и теперь он никак не мог решить, что сегодняшнему Марану свойственно больше: верность или… это даже трудно назвать изменой, измена это если он, Дан, изменит Нике, такое ведь не в его натуре, он и до Ники менял женщин отнюдь не каждый день, ему надо было привыкнуть, отвыкнуть, а Марану что… Взять ту же Дернию с этими еженощными сменами декораций. Но с другой стороны… Он вспомнил неприлично, как выразилась Ника, счастливое лицо Марана там, дома… Такого, конечно, ни в какой Дернии не было и вообще никогда. Наверно. А что если возможно не путать одно с другим, а как-то сочетать? Кто знает, на что способен Маран. По нему уже ничего не поймешь, его открытость улетучилась, он снова был непроницаем… Дан вздохнул и попробовал определить хотя бы собственное отношение к предполагаемому поведению Марана, но не смог даже этого. Вспомнилось, как в Дернии, когда он оказался на шаг от того, чтобы переступить через свою моногамию, Маран сказал что-то вроде «Человек должен быть тем, что он есть». И теперь он понимал, что, скорее всего, одобрит Марана, если тот предпочтет сохранить верность женщине, которую избрал, но не станет и порицать его, если тот поведет себя иначе, следуя императивам собственного естества… Нда…
