— Наи, девочка, — сказал Маран после того, как расторопный официант принес кофе, — ты не хотела бы навестить отца?
Наи посмотрела на него сердито, промолчала.
— Так не может продолжаться, — сказал Маран настойчиво.
— Ты же знаешь, я хочу, чтобы он сделал первый шаг.
— Он его сделал.
— Какой? — живо спросила Наи.
— Неважно. Я тебе говорю, он его сделал.
— Да?
— Уж не сомневаешься ли ты в моих словах? — спросил Маран спокойно, но в его голосе мелькнул легкий холодок, словно звякнула льдинка.
Наи посмотрела на него и встала.
— Пойду позвоню из магазина, — сказала она. — По стационарному аппарату.
Дан подумал, что она хочет видеть лицо отца крупным планом, чтобы сделать свои выводы.
Она обошла столик и остановилась.
— А ты поедешь со мной к нему?
— Как он скажет, — ответил Маран коротко.
— А мне самой предложить?
— Нет.
Она быстро зашагала через площадь, стуча каблучками по булыжнику и обходя сидевших группками прямо на мостовой подростков, почти неотличимых друг от друга мальчишек и девчонок в одинаковых мятых и не очень чистых джинсах и свитерах, с волосами разной длины, от почти щетины на недавно выбритых головах до кудрей, ниспадающих до пояса, последнее вне зависимости от половой принадлежности. Они обнимались, целовались, человек менее деликатный сказал бы, лапали друг друга и не обязательно по двое и даже не всегда разного пола.
Увлекшись изучением молодежи, чего ему давно не приходилось делать, Дан не сразу заметил, что Ника повернулась к Марану и смотрит на него, чуть прищурившись.
— Могу я попросить тебя о дружеском одолжении? Когда будешь учить Дана тому, чему ты собираешься его учить, эту главу, пожалуйста, пропусти, — сказала она наконец.
Маран улыбнулся.
— Такой главы не существует.
— Ага! Значит, это из области твоих личных способностей?
— Именно.
— То есть Дан ничему подобному не научится. Это меня утешает. Я бы очень не хотела, чтобы он так со мной разговаривал.
— Как ты думаешь, с Даном никогда не случается ничего такого, что ему хотелось бы скрыть от тебя? Хотелось или, более того, полагалось? — спросил Маран.
— Можно делать это как-то иначе!
— У каждого свой стиль, — сказала Дина.
— Стиль! Но она не ездит к отцу из-за него! Ради него она готова…
— Мне этого не надо, — прервал ее Маран. — Я знаю, что они с отцом любят друг друга, и никогда не позволил бы себе стать между ними. Даже если б он никогда не признал нашего союза. Даже если б он ничего для меня не сделал, а он сделал для меня больше, чем… чем люди делают для собственных сыновей.
