Свистнул над головой чей-то клинок… Резко откатившись от поверженного врага, Михаил заметил, что меч, вонзившийся в землю рядом с ним, рассек ему бок, но во-преки ожиданию боли не почувствовал. Он ухватил нападавшего за куртку и резко дернул вниз, а когда тот упал, огрел яроттца по голове рукояткой меча.
– Элиу Та Рог"та! – возвысил голос маг. Над ближайшим леском полыхнуло зеленое пламя. Внезапно обессилев, Брон опустился на землю.
Вспомнив, что к магу подбирались еще двое, Михаил вскочил и, подняв меч, с воплем устремился в бой.
Брон с трудом приподнялся, сожалея о том, что проклятый яроттский маг своими фокусами отнял у него все силы… Иначе он сам позаботился бы о себе и отвел бы приближающуюся стальную смерть.
Еще один из солдат Ночного Ветра решил, что бегущий на него дикий лепурец более достойная цель, чем какой-то жалкий старик… Со звоном скрестились мечи. Рука Михаила неожиданно отозвалась резкой болью. Он невольно выпустил рукоять меча и увидел, как его оружие взлетело высоко в воздух и, описав дугу, упало далеко в стороне. Клинок яроттца приблизился к незащищенному горлу Михаила и… Сверху стремительной тенью упал годок. Вонзив когти в голову врага, годок вместе с ним взмыл в небо. Второй годок спикировал точно на голову другому солдату, который попытался атаковать Брона.
Облегченно вздохнув, маг закрыл глаза. Стоявший рядом с ним Михаил проводил взглядом годоков и их пленников, после чего без сил рухнул на землю. Конец боя он благополучно пропустил.
Между тем третий Лозанский повсеместно теснил врага. После гибели яроттского мага, проигравшего в схватке с Броном, у солдат Ночного Ветра не осталось ни единого шанса. Они были вырезаны почти полностью. Исключение составили только несколько ктанов – Тейра собиралась их допросить.
Дождь закончился. В небе монотонность и серость были быстро вытеснены облачками всех оттенков, несущимися бог знает куда по своим немаловажным, судя по скорости, делам.
В воздухе над полем только что завершившегося боя висел стон – казалось, просто осязаемый. Пахло кровью и болью.
Не было сил пошевелиться, но Михаилу этого и не хотелось. Он просто лежал и смотрел в фантастическое небо Груэлла… Облака ни на секунду не оставались неизменными. Они стремительно принимали все новые и новые формы, словно в этом и заключался смысл их жизни… Однако и это Михаилу было неинтересно – ему было безразлично даже то, кто он на самом деле и есть ли вообще какой-то смысл в происходящем. Сейчас он ощущал себя лишь крохотным осколком чьего-то несбывшегося желания…
