– Тяжело, наверное, справляться с такой прорвой живности. Вы бы раздавали их, что ли, – посоветовала я.
– А кто возьмет-то? Вот вы, например, приютите у себя карликового поросенка?
– Я бы с радостью, да у меня свой зоопарк, – солгала я. – А вот Женя, помнится, мечтала завести поросеночка.
Я сделала вид, что только что вспомнила о нашей общей знакомой.
– Женьке родители запретят, – выдала Анна. – Они у нее снобы, каких свет не видывал. Вот если бы эта свинья королевских кровей была. Или хотя бы медалисткой какой. Тогда в доме Добровольских ей отдельную комнату выделили бы.
– Что, был опыт общения с Жениными родственниками?
– Да. Женя тогда была увлечена идеями нашего движения. И к одному из митингов предложила изготовить плакаты убойного содержания. Как говорила сама Женька: «Чтоб до печенок пробрало». Ильич, понятное дело, такие плакаты не одобрил бы. Вот Женька и позвала нас к себе домой. Молодежь вся откликнулась. И я с ними увязалась. Сама не знаю почему. Наверное, Женька умеет людей вдохновлять. Нам тогда всем казалось, что, если хотим чего-то добиться, нужно действовать решительно. Сидели у Женьки, как подпольщики, транспаранты пилили.
Анна замолчала, вспоминая события того дня.
– Митинг-то удачно прошел? – вырвала я ее из потока воспоминаний.
– Лучше вам этого не знать, – покачала головой Анна. – Это был самый ужасный митинг за все десять лет моего членства в обществе. Для Женьки, кстати, он был последним.
– Расскажете? – попросила я.
– Не хочется мне вспоминать о том дне, – призналась Анна, – да раз уж разговор зашел, так и быть, поделюсь впечатлением. Тема была вполне безобидная. Не какой-нибудь марш протеста против истребления морских котиков или требование запрета на продажу шуб из натурального меха. Вот на таких встречах всегда находятся противники нашего движения. В тот раз мы всего лишь призывали любить животных, относиться к ним терпимее. Хотя плакаты, которые придумала Женька, были скорее агрессивного характера. Ну, знаете, люди в клетках и с собачьими намордниками на лице, свалки трупов бездомных собак. И все в таком духе. Ильич в тот день опаздывал, поэтому наша затея удалась. Прохожие, видя наши плакаты, реагировали по-разному. Кто-то задумывался о том, как тяжело жить бездомным животным. Кто-то напротив, костерил бедных животных, кричал, что от этих тварей житья нет. Но равнодушных не было. Плакаты, как и было задумано, брали за живое. А потом произошло непредвиденное. В толпе появилась какая-то идиотка. Она вырвала из рук Жени транспарант и бросилась с ним на случайных прохожих. Она била транспарантом всех, кто проходил мимо. Дубасила изо всех сил, представляете? Женька кинулась отнимать транспарант у этой ненормальной. Она принялась охаживать и ее. Кое-кто из парней бросился на помощь Женьке. Потом прохожие присоединились. В общем, свалка получилась еще та. Тут подоспела полиция. Они разбираться, кто прав, кто виноват, не стали. Хватали всех, кто под руку попадался, и в «бобик» полицейский пихали. Люди, естественно, сопротивляться стали. И с транспарантами на полицейских пошли. С чего все началось, уже никто не вспоминал. Просто молотили друг друга почем зря. В итоге пятеро с тяжелыми травмами в больницу попали, человек двадцать в участок загремели. За хулиганство. Женька оказалась в числе задержанных. Выпустили ее только через три дня. Я в тот день с ней последний раз виделась. Тогда она и заявила, что с «Обществом» ей не по пути. Если, мол, жизнь животных ценой жизни людей спасать приходится, то она в этом участвовать не намерена.
