Выложив бумаги на стол перед собой, она добавила к ним и старые поддельные акции из кармана Хэлси. Вот они все — компрометирующие, гибельные улики.
Констанция не спеша провела магнитом по тонкой стальной проволоке, стирая то, что было на ней записано, как ангел-хранитель, вычеркивающий события из книги жизни.
— Проверьте, Драммонд! — сказала она, отдав прибор детективу. — Проверьте и убедитесь, что проволока чиста.
Потом она подошла к камину. Бумаги, только что лежавшие на столе, полетели в ярко вспыхнувшее пламя.
— Вот так! — воскликнула Констанция. — Такие долги — даже не долги чести. Если вы вызовете такси, Хаддон, я закажу столик в «Джаде» для вас и миссис Нобл. Это будет вашим прощанием, и Драммонд больше не станет наблюдать за вами из угла. А после вы должны будете забыть друг друга… Навсегда. Понимаете?
— Полагаю, вы слышали о проблемах в «Моторс»? О том, что остальные директора пытаются заставить меня выйти из правления?
Родман Брайнард, президент большой корпорации «Моторс корпорейшн», сидя за столом напротив Констанции Данлап, изучал притягательную глубину ее больших карих глаз. Беседа с Констанцией не была похожа на светскую болтовню с другими известными ему женщинами. Еще никогда Брайнарду не доводилось так откровенно разговаривать ни с одной представительницей женского пола — неважно, по делу или просто так.
— Один из наших общих друзей, — продолжал он, — рассказал мне о вас достаточно, чтобы убедить — вы вовсе не дилетант в деле помощи людям, попавшим в затруднительное положение. Вот почему я попросил вас зайти. Думаю, вы можете мне помочь.
Прямота Брайнарда импонировала Констанции.
— Очень любезно с вашей стороны, что вы так верите в меня… При столь недолгом знакомстве, — заметила она, вглядываясь в его лицо.
Брайнард засмеялся.
— Вы же сами понимаете, миссис Данлап: все, что я вам сейчас рассказал, — не секрет для Уолл-стрит. Мне угрожали актом Шермана[3]. А если за расследованием последует реорганизация, Родман Брайнард будет уничтожен… Возможно, ко мне даже применят уголовные статьи, которые есть в этом законе. Это, миссис Данлап, всего лишь чистой воды лицемерие. Мои враги притворяются, что совершают доброе дело, но в итоге творят только зло.
Излагая свое дело, Брайнард внимательно наблюдал за Констанцией, и, похоже, она нравилась ему все больше и больше.
«Клянусь святым Георгием, — подумал он, — у этой женщины мужской склад ума. С ней можно иметь дело».
