Время не смягчило для Констанции горечи утраты. Она почему-то чувствовала, что весь мир — по крайней мере, все общество — в долгу перед ней за то, что она лишилась мужа. Мир обязан был за это заплатить. Она сочувствовала молодому человеку, и ей казалось, что он так нуждался в ее дружбе. Почему бы ему не помочь?
— Вы и в самом деле хотите знать, что я думаю? — спросила Констанция, когда Додж рассказал свою жалкую историю.
Впервые с тех пор, как она поняла, что Малькольм с ней откровенен и действительно решил сбросить с плеч тяжелую ношу, Констанция посмотрела ему прямо в глаза.
— Да, — с готовностью ответил он, перехватив ее взгляд. И настойчиво повторил: — Да!
— Я думаю, — медленно проговорила Констанция, — что вы бежите от боя, который еще даже не начался.
Эти слова взволновали ее саму. Однажды она уже вкусила горько-сладкий плод преступления и теперь не остановилась, чтобы подумать, хорошо поступает или плохо. Если бы Констанция задумалась, ее этические воззрения стали бы нелогичными. Но ей хватило того, что вскоре после знакомства с этим человеком она почувствовала в нем чуть ли не родственную душу.
Малькольм, то есть Мюррей, тоже скорее почувствовал, чем понял, что между ними быстро протягиваются нити дружбы.
В характере этого человека было сразу переходить от слов к делу. И вот он потянулся к нагрудному карману, и в руке его блеснула холодная черно-голубая сталь автоматического пистолета. Мгновение Мюррей будто попытался взвесить оружие на ладони, потом быстрым и решительным движением отшвырнул. Пистолет упал в воду со звуком, отвратительно напоминающим предсмертное бульканье в горле умирающего.
Додж повернулся к Констанции Данлап и с вызывающей, отчаянной улыбкой, которую она видела уже не раз, воскликнул:
— Вот так! Занавес поднимается, вместо того чтобы упасть!
Несколько мгновений они молчали. Потом он спросил:
— И что мне делать дальше?
— Что делать? — переспросила она.
Теперь на Констанцию лег груз ответственности за то, что она помешала его отчаянным планам. Но груз этот ее не тяготил; наоборот, то была приятная ноша.
— Как следует из ваших же слов, — сказала она, — ваше начальство пока ничего не знает. Вы опередили их, взяв маленькие каникулы. Сейчас вы вполне можете исчезнуть, прежде чем обнаружится дефицит. Но… Вы спрашиваете, что делать? Возвращайтесь.
— А когда дефицит обнаружится? — спросил Додж.
Ему явно не терпелось услышать, что же она предложит делать дальше.
