Нас никто не преследовал. Бабки на проходной тоже не было. Мы выскочили за ворота и как по команде остановились.
– Куда мы бежим? – спросил я растерянно.
– Не знаю, – тоже растерялась Дженни.
– Мы не можем никуда бежать из больницы! Мы же сейчас под действием препарата… У нас галлюцинации. Мы в пижамах, в конце-то концов! Нам надо вернуться в палату и дождаться, пока нас отпустит…
– Без меня, – уверенно сказала Дженни. – Я туда не пойду. Псих с автоматом, профессор, который распиливает автобус для лоджии, дверь эта не закрывающаяся… Без меня. Ты что, не понял, что они там все обдолбанные? Сидят свои препараты варят и проверяют на себе.
Я покачал головой:
– Он же объяснил, что это не наркотики.
– А что это тогда? – спросила Дженни. – Что? Ты вообще понял его объяснение, что это?
Я покачал головой:
– Он что-то говорил про нанотехнологии и про то, что это обратная противоположность наркотикам. И сознание пациента не изменяет. А меняет саму реальность.
– Так я и говорю, – кивнула Дженни. – Препарат приняли мы, а обдолбанные – все они.
– Так не бывает, – возразил я. – Говорю как будущий медик.
– Но он именно это нам и втолковывал! – возразила Дженни. – Что с нами будет все в порядке, а изменится реальность. Вот мы и оказались в обдолбанной больнице. Как ее название… – Дженни вдруг уставилась куда-то за мою спину, и глаза ее расширились.
Я испуганно обернулся, но вокруг ничего не происходило: светило весеннее солнце, а проходная была по-прежнему пустой. А на воротах сияла алая табличка с золотыми буквами. Я с изумлением прочел:
Центральный клинический военный госпиталь
Федеральной службы безопасности
святого великомученика Пантелеймона
– Эта надпись была такой, когда ты сюда шел? – спросила Дженни шепотом.
– Табличка вроде была, – признался я. – А вот надпись я не читал…
Неожиданно сзади послышался треск веток, и мы резко обернулись. Из кустов сирени бочком выходила бабулька-вахтерша в цветастом платке – теперь я с ужасом заметил, что на ее платке нарисованы совокупляющиеся в разных позах Микки-Маусы. Видимо, у меня на лице появилось изумление, но бабка истолковала его иначе:
– До корпуса далеко ходить, – объяснила она, кивнув на кусты, – когда тепло, и тут можно.
– Скажите, – спросила Дженни у бабки, – это госпиталь ФСБ святого Пантелеймона?
Бабка указала рукой на табличку:
– Читать умеете? Для кого написано-то?
– А какое отношение Пантелеймон имеет к ФСБ? – спросил я.
Бабка смерила меня презрительным взглядом – от воротника пижамы до резиновых тапочек.
