— Каков возраст пистолета? — спросил Эш.
— Не может быть… — здравый смысл Тревиса протестовал. — Не могу поверить, что он такой древний… древнее этого наконечника.
— Братец! — Росс разглядывал его со странным выражением. — Да тебе выступать нужно! — он вернул пистолет в кобуру. — Итак, у нас появился отгадчик возраста, шеф.
— Такие способности известны, — с отсутствующим видом заметил Эш. — Я встречался с ними и раньше.
— Но пистолет не может быть таким древним! — возразил Тревис. Левая бровь Росса сардонически приподнялась.
— Это ты так считаешь, братец, — сказал он. — Новобранец? — новая реплика адресовалась Эшу. Тот хмурился, но на вопрос Росса ответил улыбкой, такой тёплой, что Тревис почувствовал себя неудобно. Улыбка свидетельствовала, что эти двое составляют хорошо сработавшуюся команду, а все остальные из неё исключаются.
— Не торопись, мальчик, — Эш встал и направился к коммуникатору. — Есть ли новости с фронта?
— Сплошной треск, — фыркнул связист. — Как только отсортирую одну интерферирующую волну, вмешивается другая. Может, когда-нибудь сделают эти уоки-токи надёжными, чтобы не болели барабанные перепонки. Нет, для нас пока ничего.
Тревис хотел задать вопросы, множество вопросов. Но был уверен, что на большинство получит уклончивые ответы. Он попытался как-то разместить этот странный пистолет среди множества догадок, предположений и намёков, и не смог. Но тут же забыл об этом, когда Эш сел и заговорил об археологии. Вначале Тревис только слушал, потом обнаружил, что всё больше и больше втягивается в разговор, отвечает, высказывает мнение, один или два раза даже возразил. Предания апачей, руины в горах, люди Фолсома — разговор затрагивал многие темы. И только когда Тревис начал говорить свободно, со страстью человека, который долго молчал, он вдруг понял, что Эш проверяет его осведомлённость в этой области.
— Тяжело они жили, — заметил Росс, когда Тревис закончил рассказ о жизни апачей в этом лагере в прошлом.
— Для тебя это хорошо, — сказал со смехом Грант, но тут же надел наушники. Коммуникатор ожил. Грант одной рукой положил на колени блокнот и принялся быстро записывать.
Тревис разглядывал тени утёсов. Скоро закат, и его всё больше охватывало нетерпение. Всё равно, что в театре ждёшь поднятия занавеса — или ждёшь из-за поворота неприятеля, лежа с ружьём в руках.
Эш взял у Гранта исписанную страничку, сверился с записями в собственной книжке. Росс, внешне совершенно спокойный и даже сонный, жевал длинную травинку. Но Тревис подозревал, что стоит ему сделать неверный шаг, и Росс тут же проснётся.
