— На то, Пуча, что девицу вполне мог прихлопнуть и арендатор.
— Ну ты даешь, парень! — Пучадес даже облизывается от удовольствия. — А он, значит, у нас в кармане… Вот это ловко! Кстати, как тебе такое в голову-то пришло — его заподозрить?
— Следы босых ног… И потом — рана. Ты же сам говорил, что по горлу полоснули скорее всего серпом. Значит, так, Пуча: мужик остается жить вдвоем с этой девицей, день ото дня распаляясь все пуще, пока одним прекрасным вечером не решается пойти следом за ней в хлев, куда она отправилась поухаживать за своими буренками. Там он на нее накидывается, она не уступает, и насильник хватается за серп… Но вот до него доходит наконец ужасный смысл происшедшего. Что делать, что делать?! Как замести следы… И вдруг — о, эврика! — ему приходит идея свалить всю вину на знаменитого вампира.
— Стоп, стоп… — настораживается Пучадес. — Эврика, говоришь? Что за баба такая, почему не знаю?
— Справишься на досуге в толковом словаре, — перевожу я дух. — В моей версии есть закавыка и посерьезней…
— Час от часу не легче, — Пучадес не на шутку встревожен таким оборотом дела, уже, казалось, сулившего ему блестящие перспективы.
— Как этот тип мог узнать о вампире, если ни одна газета и словом не обмолвилась по этому поводу?
Облегченно вздохнув, инспектор с торжествующим видом потирает ладони:
— А очень просто. Откуда тебе было знать, что этот незадачливый убийца — его, кстати, Фиделем зовут, — приходится племянником этому… Ну как его… Кличка у него еще чудная такая… Ну да, Похлебке!
— Тому бродяге, что обнаружил первый труп?
— Так точно-с. Бьюсь об заклад, что племяш навестил его в женском монастыре, и хотя мы этому дерьмовому пьянице строго-настрого наказали помалкивать, он, ясное дело, раскололся Фиделю по пьянке… Нет, Буэнавентура, ты просто уникум!
— А, пустое — ведь это всего лишь предположение… Не вздумай на нем зацикливаться!
— Не-ет, будем брать его тепленьким! — Пучадес уже бьет копытом.
— Да не закусывай ты удила. Если я попал в точку, получается, что убийц-то двое! Ведь не арендатор же, в самом деле, убил ту медичку.
— Почему бы и нет? — хорохорится Пучадес.
— Гляди, ошибок не наворочай. А ну как убийца — действительно маньяк? Тогда рано или поздно он вновь выйдет на охоту — и тем выставит тебя на посмешище.
Такая перспектива заставляет его призадуматься. Нелегко дается ему это усилие: нейроны так и скрипят, перемалывая информацию. В итоге все выливается в излюбленный рефрен:
