Что это за книга? — перебил ее Глеб.
— Не скажу. Пусть это будет книгой , и только. А вот насчет страданий… Вдруг мысль: если бы мы произошли от какой-то другой ветви гоминид, от добрых и мягких, условно говоря, от орангутанов. И вот эта детская, в общем-то, мысль и определила мою судьбу.
— Я понял тебя. — Глеб сам удивился, зачем вдруг влез с этой пустой фразой.
— Об одном лишь жалела, что со Снайпсом я не совпала во времени… Мне надо было быть в той, первой сцене, когда он только лишь запустил эксперимент и создавал свою станцию. Тогда бы я была соратницей, почти с ним на равных. А в этой своей четвертой смене пришлось лишь только встроиться в созданную им систему. В собственном поиске исходить из того, что уже было необратимым в его эксперименте. — И вдруг ее прорвало:
— Он не должен был так поступить с альфами! Погасить в них искру, потому что от искры пахло серой?!
— Он считает, что погасил искру потому, что ее не было.
— Обречь на вечный палеолит! Принести людей (а ведь это люди. Люди именно!) со всеми миллионами и миллионами их потомков, которые уже не родятся никогда, в жертву идее!
— Но ты же сама, насколько я понял, считаешь его идею истинной и служишь ей со всей страстью.
— Это неважно! Совсем неважно!
— И ты так уверена, что он уже погасил, обрек, и все это необратимо?
— Сразу чувствуется, что ты не профессионал. Ты и не обязан разбираться в этом, не переживай, то есть я хотела сказать, извини. Необратимо или нет, мы узнаем лет этак через тысячу. Но он делает всё, чтобы было именно необратимо.
— И ты втайне от Снайпса принимаешь свои меры, чтобы в племени альфа искра не погасла совсем?
Лицо Ульрики залила краска.
— И как, запах серы не смущает? — продолжал Глеб.
— От искры или же от моей тайной деятельности? — бравировала Ульрика.
— Значит, будущее здешнего человечества всё-таки непредсказуемо. Боюсь только, что теперь это будет дурная непредсказуемость.
— Пытаюсь поддержать искру, а множу те сюжеты, которые показал тебе Снайпс в первый твой день, — сказала Ульрика. — Но это ничего еще не значит, понимаешь?! А с омегой нам удалось. Сами не ожидали.
— Послушай, а как получилось, что эти альфы не перебили всех ваших драгоценных омег как племя Марии? Они же по сравнению с субтильными омегами выглядят перегруженными мышцами монстрами.
— Энди разделил их силовым полем.
— Ах вот оно как! То есть теперь два параллельных мира. Свет и Тьма никогда не пересекутся. Добро и Зло будут наблюдать друг за другом, как за рыбками в аквариуме. «Если б у нас была такая предыстория», да? Кстати, а почему ваш Снайпс просто-напросто не перебил племя альфа, или хотя бы не ограничил рождаемость, чтобы за несколько поколений взяли и потихоньку вымерли?
