Тимми молча пожал плечами.
Атмосфера в комнате вдруг резко изменилась. Тимми был всегда жизнерадостным и редко дулся. Что с ним случилось?
— Мы не спели «Рудольф — олень с красным носом». — Дэни потянулась за нотами. — Ведь она тебе нравится.
— Не нравится, — буркнул Тимми. — Она глупая.
— Что случилось, детка? Мне казалось, что ты ждешь не дождешься, когда наступит время праздника!
— И вовсе нет. Я вообще не хочу петь эти глупые песни на этом дурацком утреннике. Мне обязательно туда идти?
— А в чем дело?
— Все приведут тех, кого захотят. Алекс приведет свою младшую сестру, которая даже петь не умеет, а Грейди позвала свою кузину.
— Ну и что?
— Я сказал, что хочу прийти с Сэмом, а они сказали, что он не моя семья.
Дэни в ужасе смотрела на сына. Конечно же, он может пойти с Сэмом. Но захочет ли Сэм?
Дэни украдкой взглянула на Сэма, пытаясь понять его реакцию на заявление Тимми. Но лицо Сэма было непроницаемым.
Дэни лихорадочно думала, как бы поосторожнее объяснить сыну ситуацию. Что, если Тимми уже смотрит на Сэма как на отца? Она, возможно, совершила самую ужасную ошибку, впустив этого человека в свой дом и в свою жизнь.
Сэм медленно поднялся, и Дэни вся напряглась. Протянув руку, она прижала к себе сына. Но у нее комок подступил к горлу, когда Сэм опустился перед ними на корточки.
— Тим, я не очень разбираюсь в рождественских утренниках, но могу поспорить, что учительница не станет возражать, если ты пригласишь кого-то не из вашей семьи. Так что, если меня отпустят с работы, я буду рад пойти. Надо только отпроситься у босса.
— А кто босс?
— Твоя мама.
— Ах, да! — Зеленые глаза Тимми вспыхнули сначала от удивления, а потом от радости. — Ты его отпустишь, мама? Отпустишь?
— Ну конечно, — обрадовалась Дэни тому, что к Тимми вернулось хорошее настроение.
Глядя застенчиво на виновника своих опасений, Дэни тихо сказала:
— Спасибо, вы очень добры.
— И часто его дразнят? — Вопрос был предназначен лишь для ушей Дэни.
Дэни была поражена. Этот человек, похоже, готов сразиться с целой армией, чтобы защитить ее ребенка.
— Они не дразнят. Это у детей такой способ самоутверждения.
— По-моему, сейчас он успокоился, — улыбнулся Сэм, глядя, как Тимми скачет по комнате. Джин неодобрительно наблюдал за внуком. Наконец он встал.
— Мне пора. Иду спать. И вам, молодой человек, — обратился он к Тимми не допускающим возражений тоном, — тоже пора.
Тимми и не думал возражать. Он подбежал к Сэму и, приставив ноги к ногам Сэма, носки к носкам, поднял голову.
