- Какая разница, кто мы? Посланцы Рима, скажем так. Слуги Тиберия... Главное, наши цели совпадают. И мы оба должны это осознавать, - долговязый продолжал ловить убегающий, мятущийся взор главы синедриона..
- А, если я прикажу схватить тебя?
- Руки коротки, - лаконично молвил пришелец, и, ставший ярко-зеленым, глаз его за прозрачной треснутой пленкой ворохнулся мутным крадущимся туманом.
И Каиафа понял, что это не просто слова.
Тот же продолжил веско и несколько свысока.
- Ты мудр, священник и оттого столько лет являешься первым из иных служителей богов. Продолжай же править своим народом, нам ни к чему твои заботы и не нужны твои богатства. Мы не посягаем на вашу веру и ваши вековые обычаи. Но... нужна твоя помощь. Которую ты окажешь в своих же интересах, а также на пользу твоего колена и твоего древнего народа.
- Ты говоришь повелительно со мной, - вероятно, задетый тоном чужака, надменно начал первосвященник, - не я к тебе пришел, но ты ко мне....
- Таков язык моего народа, он свидетельствует не о высокомерии, а лишь о почтительности к твоему сану. Я всего лишь жалкий проситель. Откажешь в просьбе - твоя воля. Но вспомни о судьбе начальника тайной стражи....
Иголки ужаса сдавили затылок Каиафы.
Добродушного нескладного верзилы перед ним, как не бывало. Его другой глаз пламенел, нет, не чернел, а, именно, пламенел первобытным мраком. Зиявшая отчетливо, страшная беспроглядная бездна затягивала мысли главы синедриона в свою глубь и там лениво перебирала чем-то до льдистости холодным.
Голос гостя внезапно утратил блеяще-дребезжащий оттенок и налился дамасской сталью, - не повтори судьбы Маттавии. Ты ведь сам хотел нас использовать в своих планах....
- Откуда он знает? Маттавия рассказал? Что же они с ним сделали? - мысли быстро веретенились в голове Каиафы и исчезали, засасываемые, как воронкой, черной жутью глаз собеседника.
- Помогите же мне, боги! - взмолился он вслух, и тотчас наваждение отступило.
- Шалом леха !* - вид незнакомца вновь стал смиренным, - давай продолжим наш разговор.
Каиафу передернуло. Преобразования, происходящие со странным пришельцем, пугали его.
* Мир тебе (древн. арамейский).
- Но для чего вы мутили народ в Иерусалиме, возвеличивая назорейского пророка и восхваляя его чудеса? - он непроизвольно сказал первое, что пришло в освобожденную от неприятных ощущений голову. - Где вы научились таким фокусам? И откуда в цирке оказалось столько вина?
