После двух месяцев работы с Тараненко, когда он был завербован под псевдонимом Богдан, меня вызвал полковник Сухонин.
Он был немногословен:
— Перед тем как освободить Богдана из тюрьмы и направить его в рейд по нашему заданию, да еще в Западную Украину для выявления пока неизвестных нам нелегальных общин «трясунов», надо привести его в божеский вид. За время нахождения в тюрьме он побледнел, осунулся. Мы составили легенду для сектантов о его двухмесячном отсутствии, а вот подзагореть на солнышке ему не помешало бы. Берите служебную машину, и куда-нибудь за город, покупайтесь, позагорайте.
Моему напарнику пришла идея взять с собой футбольный мяч, выехать в район Кончы-Заспы покупаться и поиграть в футбол.
Это был первый день на воле для Тараненко. Сидя рядом со мной на заднем сиденье старенькой по виду, но с новым мотором Победы, он с нескрываемым удовольствием и любопытством смотрел по сторонам. Стоял чудный жаркий день, июльское солнце нещадно палило. Остановились около ручья, протекавшего через большой скошенный луг, разделись до трусов и давай гонять мяч. Тараненко пробегал не больше десяти минут и скис, судорожно хватая широко раскрытым ртом воздух. Сказывалось двухмесячное нахождение в камере. Поставили Богдана на импровизированные ворота, гоняя мяч втроем — напарник, водитель и я. Бегали часа два, посылая в ворота мяч за мячом, а в воротах метался Богдан, наверное, чувствуя себя настоящим вратарем и, войдя в раж, кричал футболистам: «Что же вы, мазилы, мяча настоящего забить не можете?» И героически бросался на мяч. Обгорели все четверо до индейской красноты.
Через несколько дней агент Богдан ночью был вывезен из тюрьмы и отправлен в свой первый по заданию органов рейд, имея целью как можно больше вывести из-под влияния «пятидесятников-трясунов» «братьев и сестер во Христе» и направить их в официальную ВСЕХБ. Больше я никогда не встречался с Богданом, но слышал, что он стал одним из лучших агентов по разложению сектантов-«трясунов».
* * *
Самое ответственное и, конечно, самое сложное — работа с агентурой. В течение первых месяцев службы я прочитал все имевшиеся в нашей библиотеке учебники по всем спецдисциплинам, и прежде всего по работе с агентурой. На практике же все оказалось по-другому.
Первым моим агентом была Юлия Николаевна, по кличке Николаева. Пожилая женщина, сотрудничавшая с органами по линии церковного отдела с 1927 года, выбрала этот путь по доброй воле и желанию. Она неоднократно внедрялась в различные секты, вела активную переписку со «Свидетелями Иеговы», в том числе была на линии связи и с Бруклинским центром в США. На ее счету были и боевые дела — в 1928 году ее засылали под видом связной в националистическую вооруженную банду, которая была ликвидирована с ее помощью и при непосредственном ее участии. Работала по заданию в оккупированном Киеве, многократно выполняла задания по внутрикамерной разработке объектов. В моем представлении, она была если и не героем, то очень смелой и решительной женщиной. Судя по рабочему делу, где хранились все оригиналы письменных сообщений, Николаева была не очень грамотной, но обладала четкостью мысли, логикой. Работала на совесть.
