Петра снова кивнула.
— Но то была эра бумажных историй болезни, не правда ли? Кто знает, что с ними стало за все эти годы. И всё-таки нашим специалистам удалось установить, что примерно в это время — начало 2000-х, правильно? — в Канаде существовал какой-то препарат для лечения рака на основе интерферона, который никогда не была официально одобрен в Штатах, и поэтому мы ничего про него не знали. Он давно уже ушёл с рынка; в 2010 появились гораздо более эффективные средства. Но мы пытаемся отыскать образцы, чтобы провести тесты. Он думает, что если вы принимали этот препарат, то он мог стать причиной неудачи нашей процедуры, предположительно, уничтожив некоторые важные вирусы комменсального типа.
— Господи, вы должны были готовиться тщательней, — сказал Дон. — Мы можем вас засудить.
Петра немного подобралась и решительно посмотрела на него.
— Засудить нас за что? За то, что процедура, за которую вы не платили, не нанесла никакого вреда?
— Дон, пожалуйста, — сказала Сара. — Я не собираюсь ни с кем судиться. Я не…
Её голос затих, но он знал, что она собиралась сказать. «Я не хочу тратить то время, что мне осталось, на хождение по судам». Он ободряюще погладил её по плечу.
— Хорошо, — сказал он. — Хорошо. Но вы можете попробовать снова? Может быть, повторная операция? Ещё одна попытка роллбэка?
— Мы уже пытались попробовать ещё раз. С образцами тканей, что мы взяли у вашей жены. Никакого эффекта.
Он чувствовал подступающий к горлу комок. Будь оно проклято — будь они все прокляты. Коди Мак-Гэвин, за то, что принёс эту безумную идею в их жизнь. Люди из «Реювенекс». Чёртовы инопланетяне с Сигма Дракона II. Они все могут отправляться в ад.
— Это смешно, — сказал Дон, качая головой. Он убрал руку с плеча Сары, потом сцепил руки за спиной и начал ходить взад-вперёд по гостиной, гостиной, которая была домом для него и его жены, гостиной, по которой учились ползать их дети, гостиной, с которой было связано так много воспоминаний, так много истории — их с Сарой общей истории, годы за годами, хорошие и плохие, тучные и тощие.
Он сделал глубокий вдох, потом выдохнул.
— Тогда я хочу, чтобы вы остановили и мой процесс тоже, — сказал он, на короткое время оказавшись спиной к обеим женщинам.
— Господи, нет, — сказала Сара. — Не делай этого.
Он повернулся и зашагал к ним.
— Это единственное, что теперь имеет смысл. Я никогда этого не хотел, и я уж точно не хочу этого, если того же не получишь ты.
