— Да, обстановка не из приятных, — подтвердил Лаптев. — Я никогда не бывал в горах, плохо ориентируюсь в них. Но раз дорога есть, значит она куда-то нас приведет. Другого пути у нас нет.
— У меня сердце чувствует: вырвемся.
— Дай бог, как говорят.
— У людей вся надежда на вас, Борис Сергеевич. Вы старший по званию.
Лаптев вздохнул.
— С удовольствием передал бы власть в другие руки. Оскольцеву хотя бы. Но не поймут бойцы, посчитают, что струсил.
— Вы женаты, Борис Сергеевич?
— Да нет, не успел. А вы замужняя?
— Тоже нет. Думала, институт закончу, тогда уж. А теперь… Не до свадьбы, живой бы остаться.
— Боитесь смерти?
— Боюсь. Считайте, что не жила еще. Ладно, Борис Сергеевич, отдыхайте. Я тоже пойду прикорну часок-другой.
Проснулся Лаптев от выстрелов. Соскочив с повозки, громко крикнул:
— Кто стрелял?
— Лазутчиков поймали, товарищ военврач, — ответил Буряк. — Троих егерей.
Светало, на дороге метались люди.
— Давайте их сюда.
К Лаптеву подвели троих высоченных, со спортивной выправкой парней в форме горных стрелков.
— Красноармейца Никитина хотели утащить с собой, а он крик поднял, — доложил моряк. — Ну наши и зацапали их. Здоровенные, еле справились.
— По-русски говорите? — спросил военврач у гитлеровцев.
Немцы молчали.
— Разрешите, товарищ военврач третьего ранга, я с ними по-немецки поговорю.
К Лаптеву подошел молодой боец.
— Спросите, кто они, из какой части.
— Это — тирольцы, — сказал боец, переговорив с одним из гитлеровцев. — Все из 49-го горнострелкового корпуса. Они говорят, что немецкие войска заняли Клухорский, Санчарский и Марухский перевалы, вышли в долины рек Пшиш и Хатыпс и готовятся ударить на Георгиевское.
— Как они попали сюда?
— Егеря ищут пути, чтобы выйти к побережью южнее Туапсе. Позади них несколько рот стрелков. Говорят, что скоро будут здесь.
Один из пленных что-то горячо сказал переводчику.
— Они предлагают сдаться, за это всем нам будет сохранена жизнь. Раненым окажут медицинскую помощь. Среди пленных егерей — сын оберста, полковника по-ихнему, начальника штаба дивизии.
— Поднимайте людей, — приказал военврач Буряку и Оскольцеву.
Лагерь зашумел, зазвякали металлические части амуниции, зафыркали лошади. Из каменоломни выносили раненых и грузили на повозки.
— Товарищ военврач третьего ранга, — окликнул Лаптева моряк. — Отойдите на минутку.
— Что случилось?
Буряк озабоченным жестом сдвинул мичманку на затылок.
— Вернулись ребята из разведки… Говорят, что в полкилометра отсюда дорога взорвана. По-видимому, нашими.
