— Такую музыку у нас играли на клубных вечеринках, — заметил высокий красивый красноармеец. — Бывало, подхватишь партнершу и ну кружить ее по всему залу.
— У меня дома граммофонная пластинка с этим вальсом была, — сказал архангелец. — Не знаю, сохранилась или нет сейчас.
Вдруг музыка смолкла. Прокашлявшись, кто-то хриплым голосом произнес:
— Рус, рус, айн момент. Будем передавать приказ командования. Слюшайте все. Во избежаний кровопролитий предлагаем сложить оружие. Всем раненым будет оказан помощь. Пленные будут направлены в лагери, расположенные во Франции и Италии. На размышление дается три часа. После этот срок все обороняющиеся уничтожаются артиллерийским огнем. Ультиматум подписал полковник Зиндерман.
— Да, мелодия уже не та, — почесав в затылке, сказал архангелец. — Хитрый подлюга, этот полковник, хочет без боя нас выкурить отсюда. Выходит, мы им как кость в горле. А почему? Ясно, что наш батальон ключевые позиции занял.
— Правильно понимаешь, Егоров, — одобрил его Оскольцев. — Отсюда они нашим хотят в спину ударить. Ну что же, дадим ответ фашистам. А пока у нас есть время, будем укрепляться.
Не сидел сложа руки и Буряк. Как только буран начал стихать, он вывел своих бойцов на расчистку дороги к каменоломне. Хотя снегу выпало много, но он не засыпал и третьей части провала. Измученные лошади плохо тянули повозки, и людям приходилось помогать им. Вниз снова полетели камни, корявые стволы, вязанки кустарника. Прежде чем отойти от провала бойцы глазами измеряли расстояние до отсыпанного уровня.
— Много еще, язви его в душу, — огорченно сказал маленький, юркий Сундуков, с которым Буряк оборонял Одессу и Севастополь. — Валишь, валишь, а все на донышке. К центру земли, что ли, проваливается?
— Ты, Гриша, своими разговорами не расстраивай товарищей, не то спущу тебя вниз вместе вот с этими камнями, — предупредил его старшина.
— Всерьез или шутишь, Петя? — спросил тот, очищая от снега бескозырку.
— Всерьез, Гриша, всерьез. Поступлю, как с последним паникером. И на нашу дружбу не посмотрю…
Делать операции без наркоза и антисептических средств Лаптев все-таки решился. Другого выхода не было. Здорового, сильного краснофлотца, которого Лаптев перед операцией заставил выпить целую кружку спирта, держали трое моряков. И все же раненый сумел вырваться, укусил Лаптеву плечо, располосовал на нем гимнастерку. С большим трудом удалось его уложить и закончить операцию. Следующего раненого военврач приказал связать вожжами.
