— Понятно. — Муэрто задумчиво пожевал губами и еще плотнее закутался в плащ. — Передай заказчику, придется доплатить. Одно дело скрестить шпагу в темном переулке с резвым вертопрахом, а совсем другое — с магом, пусть и бывшим.
— Ты, главное, это… — Хозяин отбросил тряпицу, в лучшие времена служившую для протирки посуды. — Главное предупредить меня не забудь. Клиенту-то нашему про мальчишкину кубышку знать не обязательно, а нам с тобой она очень пригодится.
— И что там, много припрятано?
— Да уж немало. Знаешь, кто на прошлой неделе куш сорвал?
— Это когда бык взбесился и пришлось в действе вторую терцию пропустить, переходя сразу к третьей? — скептически поднял рыжеватые брови Муэрто. — И на что же ставил наш объект?
Плевок исподтишка оглянулся, чтоб убедиться, что их никто не подслушивает.
— На отмену боя. Один поставил. Тридцать дублонов. Представляешь? А бой-то как раз и отменили!
Рыжеватые глаза смотрели равнодушно из-под низко надвинутых полей шляпы. Но ты все же с клиента прибавку спроси.
— Непременно, Муэрто. Все сделаю.
— Как, говоришь, нашего мальчика зовут?
— Мануэль Изиидо, провинциал, как все они — гордый до спеси.
— Ну, так мир праху его, — поднял Муэрто почти опустевший бокал. — Есть у меня предчувствие, что на днях род Изиидо понесет невосполнимую утрату.
Плевок льстиво хихикал, подливая собеседнику вина.
Невинная жертва готовящегося нападения, тот самый Мануэль Изиидо, в это время подметал полой плаща булыжники мостовой неподалеку от площади Розы. Юный вертопрах был действительно юн, лет двадцати — двадцати двух на вид. Не очень высок ростом, что, впрочем, несколько скрадывалось высокими каблуками ботфорт, и слегка субтилен, чего ни щеголеватый облегающий колет, ни плащ, который молодой человек по случаю жары широко распахнул, скрыть не могли. Острый нос и подбородок недвусмысленно свидетельствовали о жаркой южной крови молодого человека. Карие, чуть навыкате глаза обрамлялись густейшими ресницами, могущими сделать честь любой записной кокетке. Над полноватой верхней губой залихватски топорщились темные усики. Короче, на пустынной по случаю корриды улочке нижнего города в этот момент находился кабальеро, приятный во всех отношениях, способный заставить учащенно биться не одно девичье сердечко. Но планы молодого человека были далеки от любовных утех. Хотя ожидал он именно даму, и дама изволила запаздывать. Наконец из темных врат храма Источника показался накрахмаленный чепец, а следом и его обладательница — прехорошенькая горничная.
