Нэнси подумала, что идет по ложному следу. Возможно, Мэри действительно было страшно в «Сиреневой гостинице» и она решила подыскать себе работу поближе к городу.
Юная сыщица осмотрелась.
— Удивительно уютный дом! — воскликнула она. — Вы постоянно живете с братом? Мэри ответила с готовностью:
— Нет, я поселилась у него всего два месяца назад, когда возвратилась в Доквилль. Раньше я уезжала зимой работать на юг, потом стала ездить на запад, так что я вообще года два не виделась с Бадом. Это он уговорил меня подыскать себе работу поближе.
Мэри взглянула на Нэнси:
— А каким образом вы узнали, что я в Доквилле, мисс Дру?
Нэнси сказала, что была у миссис Стонуэлл. Мэри сделала презрительную гримаску:
— Этой скряге нужна не горничная, а рабыня! Я была просто счастлива, когда она меня рассчитала.
Оставив работу в «Сиреневой гостинице», Мэри все время жила в Доквилле.
— Пока не найду действительно приличную работу, буду вести хозяйство Бада, — сказала она.
— Кстати, — небрежно уронила Нэнси, — третьего дня я нашла записку для садовников. Это ведь вы писали, верно?
Нэнси уловила мимолетное выражение тревоги на лице Мэри, однако официантка тут же весело рассмеялась:
— Как интересно, мисс Дру, что эта записочка оказалась в ваших руках!
— Интересно и то, что вы знаете это редкое название сирени — «голубые трубки»! — ответила Нэнси. — А что вообще должно означать это послание?
Мэри ответила после короткой паузы:
— Не знаю. Меня попросили это написать.
— Кто?
— Не помню, как его звали. Я же мало проработала в гостинице.
Нэнси перечислила ей имена садовников, но Мэри упрямо твердила, что не помнит, кто просил написать эту записку.
— И еще одно! — сказала Нэнси. — Когда я позвонила по вашему номеру, мне ответили, что Мэри Мейсон, работавшая в «Сиреневой гостинице», здесь не проживает.
Мэри Мейсон вспыхнула:
— Не знаю, кто вам ответил! Дело в том, что дома меня не зовут Мэри, так меня зовут только на работе. А мое настоящее имя Дотти Мей, Дороти Мэри.
— Вот в чем дело, — протянула Нэнси. — Извините.
Мэри поднялась со стула:
— Это вы меня извините. Ко мне скоро должны прийти.
Она проводила Нэнси до двери. Юная сыщица простилась и пошла к машине. Включив мотор, она потихоньку рассматривала мейсонский коттедж и ясно увидела, как шелохнулась занавеска на окне — кто-то подсматривал за ней.
По пути Нэнси обдумывала только что состоявшийся разговор. Мэри Мейсон вела себя дружелюбно, чуть-чуть легкомысленно. Ее объяснение по поводу записки насчет «голубых трубок» выглядело логично, но как-то уж очень гладко все у нее выходило. У Нэнси не было ощущения, что Мэри была во всем правдива. «Почему она не пожелала сказать, кто поручил ей написать записку?»
